Анастасия Береза, УП
Мне было восемь, когда я впервые попала в (хоть так просится "на") Украину. До сих пор помню, как жители волынской деревни оглядывались на девочку, визжащую от восторга: "Мама, папа, смотрите – индюк!" В моем родном Норильске живности не было.
Первая настоящая клубника с грядки, первое и сразу ненавистное парное молоко, первая роса на траве – все made in Ukraine.
Через год мы переехали сюда насовсем. Не думала, что через много лет буду благодарна за это родителям.
Маму предупреждали, что бандеровцы убьют или возненавидят. Но, кажется, за всю жизнь кацапкой меня назвали всего несколько раз. Впервые в сельской школе. Думаю, даже не из-за взращенной родителями ненависти, а просто, чтоб задеть новенькую. Получалось. Но чуть-чуть.
Глобально же всегда и во всем в Украине я чувствовала себя дома. Такой же, как все. Своей. Равной. Была такой же забытой властью гражданкой, как и все. Но и критиковала ее на общих правах.
Никто и никогда не интересовался моим этническим происхождением, даже обидно как-то... Тут это вообще не принято.
Образование, медпомощь, соцвыплаты, работа – все было доступно, или недоступно мне точно так же, как и всем остальным.
За десятилетия жизни "бендеровцы" ни разу не позарились на мою этническую идентичность – уроков русской литературы, которая, что понятно, называлась зарубежной, было не меньше, чем украинской, русское ТВ и попсу обеспечивали без перебоев, книги на великом могучем – тоже свободно. Лет до 29-ти я вообще оворила в быту и семье исключительно на русском.
При этом я, конечно, ощущала, что Россию здесь не любят. Не народ, не землю – а именно государство.
Впрочем, а где его любят? В Литве? Чехии? Польше?..
Поначалу огорчалась. Как же так, её – такую великую, жертвенную, талантливую – не любить?
В юности, читая "Жены русской короны" или там Пикуля, даже грезила: почему весь мир теперь не великая русская империя?
Дошла до Герцена – поняла и перестала. Cпасибо, что не весь и не русский.
Повторив на первом курсе института журналистики справочник по истории Украины – спасибо профессору Сергийчуку – поняла, почему Россию не любят соседи. А за последние несколько дней в Крыму увидела, чем и кем она перед ними предстает.
Маньяком, фанатиком, преследователем, насильником, агрессивным спасителем.
Может ли такая нравиться? Можно ли такую любить?
Нет, только сторониться, опасаться и тихо, для начала, ненавидеть.
Никогда мне не было так жгуче стыдно и горько за свою причастность к этой стране, как сейчас в Крыму. Никогда не было так омерзительно иметь общие корни и историю со стаями грубых мужчин с осетинским акцентом, яростно скандирующих "Рас-си-я!!!"
Но никогда и не было так легко от того, что могу больше не извиняться за Россию. Потому что больше не чувствую себя ее часть, а, значит, и не несу за нее ответственность.
Украина не только дала мне паспорт, гражданство и бесплатное образование. Украина научила меня, что страна вовсе не должна быть великий, но обязательно благополучной. Полной не ядерного оружия, нефти и газа, а счастливых людей. Что успехи и медали других не умаляют достоинств и побед твоей родины. Что государство вовсе не должно отнимать, властвовать, унижать, покорять и воевать, чтобы вызывать уважение.
Россияне называют это стокгольмским синдромом.
Я – счастливым излечением от имперских и советских комплексов.
В юности мне иногда в голову лезли мысли о невозможной (тогда) войне между двумя родинами. Горячо утверждала, что лучше уеду или застрелюсь, чем окажусь на чьей-то стороне.
Выбор настиг сам.
Мы, русские украинцы, жили спокойно и благополучно в нашей стране, пока не ворвались непрошенные фашиствующие россияне с требованием убираться с нашей родины.
И вот эту мою страну я должна и буду защищать. Как жертву от насильника, пацифиста – от фашиста, украинца/поляка/британца/француза – от того, кто с флагом чужой теперь "родины" врывается на чужую землю.
http://life.pravda.com.ua/columns/2014/03/15/157665/