Когда танки стреляют в Праге - это тоталитаризм, а когда самолеты бомбят Белград - это демократия.

Когда у людей отбирают запасы продовольствия, и они умирают от голода - это тоталитаризм. Когда отбирают сбережения личные и социальные (медицинское обслуживание) и они умирают от недостатка лекарств - это демократия.

Когда в Афганистане воюют русские - это тоталитаризм, а когда американцы - это демократия.

Хотя точнее бы сказать "в этом больше демократии", так же как "в этом вине больше воды". Но когда больше на порядок, то вода превращается в вино без чудес, простым научным способом. Демократия как дихотомия "есть - нет" остается лишь в массовом сознании в сакральном виде - святости или наоборот исчадия ада. Ученые-социологи давно говорят о демократии в количественном смысле, разработали методики измерения, проводят широкомасштабные исследования и публикуют рейтинги. Вверху - демократические страны, внизу - авторитарные, они же в просторечье и пиаре тоталитарные. Рейтингов несколько - "

Freedom House", "UNDP", "Intelligence Unit’s Index of Democracy", отличаются они незначительно: первая в списке Швеция, последняя Северная Корея и во всех Россия в глубоком тоталитаризме.

Когда в Белоруссии разгоняют дубинками митинг оппозиции - это тоталитаризм. Когда в Руанде убивают 800 тысяч тутси - это тоже тоталитаризм. Но меньший, чем в Белоруссии. На 11 пунктов по рейтингу (из 167 стран) в Руанде демократии больше.

(The Economist Intelligence Unit’s Index of Democracy 2008. http://graphics.eiu.com/PDF/Democracy Index 2008.pdf )Тутси убивали уже при правлении Лукашенко.

Спорить об так называемой "истинности" рейтингов бессмысленно, так как альтернативных исследований нет. Они потратили кучу денег на разработку методик, полевые исследования, аналитику, публикацию и пиар и можно образно сказать выиграли войну за понятие "демократия", хотя никакой войны не было - мы им сдали без боя. Они просто сделали аншлюс, захватили монополию на это слово. Но это еще не значит, что на нашу жизнь и наше желание жить так, как мы хотим.

Когда парламент в России назначают - это тоталитаризм, а когда расстреливают из танков - это демократия.

Обе этих политических практики вполне отвратительны. К сожалению, мне не дано выбирать между плохим и хорошим, я выбираю между плохим и очень плохим. И вот по какому признаку, по какой своей личной ценности.

О том, что у меня есть возможность эмигрировать, я узнал в юности. И с тех пор несколько тысяч раз отвечал на доброжелательный (или с легким оттенком зависти) вопрос "почему ты не уезжаешь?" одной фразой: "Я человек русской культуры".

По "Intelligence Unit’s Index of Democracy" демократия измеряется по 10 балльной шкале и состоит из таких составляющих:

I. Electoral process and pluralism. II. Functioning of government. III. Political participation. IV. Political culture V. Civil liberties.

Думаю, что переводить на русский язык не имеет смысла, не потому, что всем понятно, а потому при самом совершенном переводе понимания этих понятий у подавляющего числа русских нет, и в ближайшие десятилетия не предвидится. Что касается меньшинства, то для него и без перевода демократия - высшая ценность. Выше, чем русская культура, тем более выше, чем существование государства Россия, и уж совсем речи нет о его нынешних границах. Все дело в приоритетах ценностей.

По всем существующим рейтингам видна закономерность: что русское или хоть чуть пророссийское - то тоталитарное. Ну, вот такое случайное совпадение. Самые тоталитарные страны из бывших советских: Белоруссия, Азербайджан, Таджикистан. Украина в верхней части списка, рядом с членом ЕС Румынией, и значительная часть русскоязычного населения Украины уже ассоциирует все русское с тоталитарным (т.е. плохим), и не голосует на выборах за партии, декларирующие равенство русского и украинского языков, дружбу и экономические связи с Россией.

Когда глушат американские радиостанции - это тоталитаризм, а когда отключают русские телеканалы - это демократия.

У меня есть основания полагать, что забугорных радиостанций я наслушался больше, чем многие из тех, кто сейчас читает этот текст. Более того: я много сделал, чтобы их могли слушать другие. В молодости, в самый тоталитаризм, я работал радиомастером и переделывал радиоприемники в запрещенные диапазоны, где не было глушилок. (Ну, да, не бескорыстно, а за четвертак, это, походя, тема рыночной экономики).

Проблема русского языка если еще не актуальна в самой России, то скоро станет. Сторонники демократии в России упорно не отвечают мне на вопрос: "В случае вашей победы, какой государственный язык будет в Ставропольском, Краснодарском крае, Карелии, Калининградской области, Калмыкии, Якутии, Мордовии?.."

Я любил слушать американские демократические радиостанции на русском языке. Но когда приходится выбирать между русским и адыгейским (при всем уважении к последнему)... Пожалуй, сегодня я выбираю "тоталитаризм".

Нам с вами, у кого шкала ценностей другая, предстоит жить не в рейтинге, а на местности, в ландшафте, в реале. Плохо конечно сократить русский язык хоть на одно слово, уже давно в него вошедшее, но деться некуда, оно уже утрачено - как Порт-Артур и Крым. Давайте попытаемся жить без потерянного. У нас есть шансы выжить.

Михаил Кордонский

Интегрированы в мировую культуру
вести

На протяжении всех постсоветских двадцати лет мы когда с восторгом, а когда и с ужасом отмечаем исчезновение последних культурных границ, отличающих нас от стран, ранее загнивавших.

У нас была своя, особенная гордость. Да, мы стояли в очередях - но мы делали это гордо, без пресмыканий. Зато у нас не было автомобильных пробок. У нас не было наркомании и СПИДа. У нас не было шоу-бизнеса и массовых расстрелов в супермаркетах. И мы практически не снимали боевиков.

И вот очереди рассосались, а вместе с ними пришло и все остальное. Появились автомобильные пробки, причем такие, каким позавидовали бы и в Нью-Йорке. Школьные дворы и детские площадки усыпаны шприцами от героина. СПИД стал столь же привычен, как грипп. Шоу-бизнес успел появиться и умереть, а не далее как в минувшем году к нам пришли и массовые расстрелы в супермаркетах.

Про боевики я даже не стану упоминать.

Наши культурные различия окончательно стерлись. Мы, как и они, замкнулись на своих карьерах, обросли долгами по кредитам и стрессами. Мы, как и они, стали задумываться о персональных налогах. Для нас перестали быть дикостью платная медицина и платное образование.

Но все же, несмотря ни на что, в одном мы держались. Одного мы себе все-таки не позволяли.

Из года в год наблюдая за тем, как на какой-нибудь рождественской распродаже жители какого-нибудь Лондона толпой врываются в магазины, кроша всё на своем пути, мы неизбежно хохотали, понимая, что у нас такого не будет.

Все таки мы - люди, а они - дикие люди. У них нет никакого чувства собственного достоинства, они не понимают, что можно, а что и нельзя. Нельзя превращаться в животных, в свору, грызущуюся за брошенную хозяином кость.

Нет, конечно и мы бились за водку. Ну так то водка! Там стоял вопрос - будет она у тебя или же нет. Ее нельзя было купить в другом месте без скидки.

Так мы говорили себе, так мы себя успокаивали.

Но если какой-то процесс пошел, то этот процесс уже не остановить. И наша интеграция в мировое культурное пространство неизбежна до самого что ни на есть победного конца.

В воскресенье, 30 августа, в одном из супермаркетов на Рязанском проспекте в Москве в давке за уцененными ноутбуками пострадали несколько человек. Двоих пришлось госпитализировать.

Вызванные наряды милиции рассеяли толпу падких до дешевого покупателей и закрыли магазин до выяснения.

Рубикон, что называется, пройден. Теперь русские люди знаю, что тоже могут как в Лондоне.

И столичным магазинам пора покупать бронированные стекла.