О рекламе.
наверно всилу младости я не обращал внимания на рекламу. В СССР она какая никакая а все же была.
но не до такой , описанной в 64 году, степени

На следующее утро во всех газетах появилось сообщение о прибытии в лунный город Давилон космического путешественника. На самых видных местах печатались фотографии Незнайки в скафандре. Здесь имелись снимки, на которых Незнайка был сфотографирован в тот момент, когда он вылезал из автомашины, и в тот момент, когда уже вылез, и в тот момент, когда появился в гостинице.

Наибольший интерес вызвала фотография, где Незнайка был снят с рекламным плакатом, который призывал лунных жителей покупать коврижки конфетной фабрики «Заря». В этот день в кондитерских магазинах было продано столько коврижек, сколько раньше не продавалось за целый месяц. Магазины сбывали покупателям самый залежалый товар, так как никто не хотел ничего есть, кроме этих коврижек, а владелец конфетной фабрики увеличил выпуск коврижек в несколько раз и заработал большие деньги.

В газетах была помещена также фотография доктора Шприца, снятая как раз в тот момент, когда он осматривал Незнайку. Под снимком было напечатано не только имя доктора Шприца, но и его адрес. В результате все больные, которые имели ещё достаточно сил, чтобы самостоятельно передвигаться, побежали к нему, а те, которые не могли выйти из дому, принялись звонить ему по телефону. Каждому хотелось лечиться только у доктора Шприца. У его дома выстроилась очередь длиной во всю Холерную улицу. Доктор Шприц никому не отказывал в медицинской помощи, но сразу же увеличил за лечение плату. Денежки рекой потекли к нему.

Таковы уж нравы у лунных жителей! Лунный коротышка ни за что не станет есть конфеты, коврижки, хлеб, колбасу или мороженое той фабрики, которая не печатает объявлений в газетах, и не пойдёт лечиться к врачу, который не придумал какой-нибудь головоломной рекламы для привлечения больных. Обычно лунатик покупает лишь те вещи, про которые читал в газете, если же он увидит где-нибудь на стене ловко составленное рекламное объявление, то может купить даже ту вещь, которая ему не нужна вовсе.

так это ты ее пробил, крутанув как флюгер по ветру.
И у кого ,после этой фразы, мнение меняется в соответствии с линией?

все как есть. одни зашли дальше положенного и парадом уходили. другие принимали.
причем свое. ранее утраченное.

Согласен?
какой бы нибыл а очень положительный герой 

и пассивное. тот кто подтер - принимал активное участие.

Так дедушек то мало пока.
Но ты готовься. Станешь дедом, все сказки вспомнишь.

Простите меня за "портянку" но всеж...

     Я уже   давно   заметил,   что   поведение   кадавра    существенно
переменилось.  То  ли в нем что-то разладилось,  то ли так и должно было
быть,  но время релаксаций у него все сокращалось и сокращалось, так что
к  концу  речи  Выбегаллы  он  уже  не  отходил  от конвейера.  Впрочем,
возможно, ему просто стало трудно передвигаться.
     -- Разрешите вопрос,  -- вежливо сказал Эдик.  -- Чем вы объясняете
прекращение пароксизмов довольства?
     Выбегалло замолк  и  посмотрел на кадавра.  Кадавр жрал.  Выбегалло
посмотрел на Эдика.
     -- Отвечаю, -- самодовольно сказал он. -- Вопрос, товарищи, верный.
И,  я бы даже сказал,  умный вопрос,  товарищи.  Мы  имеем  перед  собой
конкретную  модель непрерывно возрастающих материальных потребностей.  И
только  поверхностному  наблюдателю  может  казаться,   что   пароксизмы
довольства якобы прекратились. На самом деле они диалектически перешли в
новое  качество.  Они,  товарищи,  распространились   на   сам   процесс
удовлетворения   потребностей.   Теперь  ему  мало  быть  сытым.  Теперь
потребности возросли,  теперь ему  надо  все  время  кушать,  теперь  он
самообучился и знает, что жевать -- это тоже прекрасно. Понятно, товарищ
Амперян?
     Я посмотрел  на  Эдика.  Эдик вежливо улыбался.  Рядом с ним стояли
рука об руку дубли Федора Симеоновича и Кристобаля Хозевича.  Головы их,
с широко расставленными ушами,  медленно поворачивались вокруг оси,  как
аэродромные радиолокаторы.
     -- Еще вопрос можно? -- сказал Роман.
     -- Прошу, -- сказал Выбегалло с устало-снисходительным видом.
     -- Амвросий Амбруазович, -- сказал Роман, -- а что будет, когда оно
все потребит?
     Взгляд Выбегаллы стал гневным.
     -- Я прошу всех присутствующих отметить этот провокационный вопрос,
от   которого   за  версту  разит  мальтузианством,  неомальтузианством,
прагматизмом, экзистенцио...  оа...  нализмом  и неверием,  товарищи,  в
неисчерпаемую мощь человечества. Вы что же хотите сказать этим вопросом,
товарищ  Ойра-Ойра?  Что в деятельности нашего научного учреждения может
наступить момент,  кризис,  регресс,  когда нашим потребителям не хватит
продуктов потребления? Нехорошо, товарищ Ойра-Ойра! Не подумали Вы! А мы
не можем допустить,  чтобы на нашу работу навешивали  ярлыки  и  бросали
тень. И мы этого, товарищи, не допустим.
     Он достал  носовой  платок  и  вытер  бороду.  Г.   Проницательный,
скривившись от умственного напряжения, задал следующий вопрос:
     -- Я,  конечно,  не специалист. Но какое будущее у данной модели? Я
понимаю,  что эксперимент проходит успешно.  Но  очень  уж  активно  она
потребляет.
     Выбегалло горько усмехнулся.
     -- Вот видите,  товарищ Ойра-Ойра,  -- сказал  он.  --  Так  вот  и
возникают нездоровые сенсации.  Вы, не подумав, задали вопрос. И вот уже
рядовой товарищ неверно сориентирован.  Не на тот идеал смотрит.  Не  на
тот  идеал  смотрите,  товарищ  Проницательный!  -- обратился он прямо к
корреспонденту. -- Данная модель есть уже пройденный этап! Вот идеал, на
который  нужно  смотреть!  --  Он подошел ко второму автоклаву и положил
рыжеволосую руку на его полированный бок.  Борода его задралась.  -- Вот
наш  идеал!  -- провозгласил он.  -- Или,  выражаясь точнее,  вот модель
нашего с вами идеала. Мы имеем здесь универсального потребителя, который
всего  хочет  и  все,  соответственно,  может.  Все  потребности  в  нем
заложены,  какие только бывают на свете.  И все эти потребности он может
удовлетворить.  С помощью нашей науки,  разумеется.  Поясняю для прессы.
Модель универсального потребителя,  заключенная в этом  автоклаве,  или,
говоря,  по-нашему,  в  самозапиральнике,  хочет неограниченно.  Все мы,
товарищи, при всем нашем уважении к нам, просто нули рядом с нею. Потому
что  она  хочет таких вещей,  о которых мы и понятия не имеем.  И она не
будет ждать милости от природы. Она возьмет от природы все, что ей нужно
для     полного     счастья,     то    есть    для    удовлетворенности.
Материально-магические силы сами извлекут из окружающей природы  все  ей
необходимое. Счастье данной модели будет неописуемым. Она не будет знать
ни голода,  ни жажды,  ни зубной боли,  ни личных неприятностей.  Все ее
потребности будут мгновенно удовлетворяться по мере их возникновения.
     -- Простите,  -- вежливо сказал Эдик, -- и все ее потребности будут
материальными?
     -- Ну разумеется!  -- вскричал Выбегалло.  -- Духовные  потребности
разовьются  в соответствии!  Я уже отмечал,  что чем больше материальных
потребностей,  тем разнообразнее будут духовные потребности.  Это  будет
исполин духа и корифей!
     Я оглядел присутствующих.  Многие  были  ошарашены.  Корреспонденты
отчаянно  писали.  Некоторые,  как  я  заметил,  со  странным выражением
переводили  взгляд  с  автоклава  на  непрерывно  глотающего  кадавра  и
обратно. Стелла, припав лбом к моему плечу, всхлипывала и шептала: "Уйду
я отсюда,  не могу,  уйду..." Я,  кажется,  тоже  начал  понимать,  чего
опасался  Ойра-Ойра.  Мне  представилась  огромная  отверстая  пасть,  в
которую,  брошенные магической силой,  сыплются животные,  люди, города,
континенты, планеты и солнца...
     Б. Питомник снова обратился к Выбегалле:
     -- А  когда  и  где  будет  происходить  демонстрация универсальной
модели, Амвросий Амбруазович?
     -- Ответ,  --  сказал Выбегалло.  -- Демонстрация будет происходить
здесь,  в этой  моей  лаборатории.  О  моменте  пресса  будет  оповещена
дополнительно.
     -- Но это будет в ближайшие дни?
     -- Есть мнение,  что это будет в ближайшие часы.  Так что товарищам
прессе лучше всего остаться и подождать.
     Тут дубли  Федора  Симеоновича  и  Кристобаля  Хозевича,  словно по
команде, повернулись и вышли. Ойра-Ойра сказал:
     -- Вам  не  кажется,  Амвросий Амбруазович,  что такую демонстрацию
проводить в помещении, да еще в центре города, опасно?
     -- Нам опасаться нечего,  -- веско сказал Выбегалло.  -- Пусть наши
враги, эта, опасаются.
     -- Помните, я говорил вам, что возможна...
     -- Вы,  товарищ  Ойра-Ойра,   недостаточно,   значить,   подкованы.
Отличать  надо,  товарищ  Ойра-Ойра,  возможность  от  действительности,
случайность от необходимости, теорию от практики и вообще...
     -- Все-таки, может быть, на полигоне...
     -- Я испытываю не бомбу,  -- высокомерно  сказал  Выбегалло.  --  Я
испытываю модель идеального человека. Какие будут еще вопросы?
     Какой-то умник из отдела Абсолютного знания принялся  расспрашивать
о  режиме  работы  автоклава.  Выбегалло с охотой пустился в объяснения.
Угрюмые лаборанты собирали свою технику удовлетворения  духпотребностей.
Кадавр  жрал.  Черная  пара  на  нем потрескивала,  расползаясь по швам.
Ойра-Ойра изучающе глядел на него. Потом он вдруг громко сказал:
     -- Есть   предложение.  Всем  лично  незаинтересованным  немедленно
покинуть помещение.
     Все обернулись к нему.
     -- Сейчас  здесь  будет  очень  грязно,  --  пояснил  он.   --   До
невозможности грязно.
     -- Это провокация, -- с достоинством сказал Выбегалло.
     Роман, схватив меня за рукав,  потащил к двери.  Я потащил за собой
Стеллу.  Вслед за нами устремились остальные зрители. Роману в институте
верили,  Выбегалле  --  нет.  В лаборатории из посторонних остались одни
корреспонденты, а мы столпились в коридоре.
     -- В чем дело? -- спрашивали Романа. -- Что будет? Почему грязно?
     -- Сейчас он рванет, -- отвечал Роман, не сводя глаз с двери.
     -- Кто рванет? Выбегалло?
     -- Корреспондентов жалко,  -- сказал Эдик.  -- Слушай,  Саша, душ у
нас сегодня работает?
     Дверь лаборатории отворилась,  и оттуда вышли два лаборанта, волоча
чан с пустыми ведрами.  Третий лаборант,  опасливо оглядываясь, суетился
вокруг и бормотал: "Давайте, ребята, давайте я помогу, тяжело ведь..."
     -- Дверь закройте, -- посоветовал Роман.
     Суетящийся лаборант поспешно  захлопнул  дверь  и  подошел  к  нам,
вытаскивая сигареты. Глаза у него были круглые и бегали.
     -- Ну,  сейчас будет... -- сказал он. -- Проницательный -- дурак, я
ему подмигивал... Как он жрет!.. С ума сойти, как он жрет...
     -- Сейчас двадцать пять минут третьего... -- начал Роман.
     И тут раздался грохот. Зазвенели разбитые стекла. Дверь лаборатории
крякнула и сорвалась с петли.  В образовавшуюся щель вынесло фотоаппарат
и чей-то галстук. Мы шарахнулись, Стелла опять взвизгнула.
     -- Спокойно,  -- сказал Роман.  -- Уже все.  Одним потребителем  на
земле стало меньше.

ПРежде чем писать - мальчишка , выяснил бы.  внучке 6 лет и 9 м-цев.
самое чтение идет.

  Прааально! У него дуло  больше!