Всё, кончилось золотое время, в стране всё за деньги. В платных туалетах
посетители, у которых запор, требуют вернуть деньги обратно, и суды их
поддерживают. По любому вопросу можно обратиться в суд и получить
оправдательный приговор. Главная задача суда - не связываться, главная задача
церкви - не ввязываться. Суд, церковь и народ полностью отделились от
государства, учителя отделились от учеников, милиция отделилась от воров, врачи
отделились от больных, всё, спросить не у кого.
>> На экране непрерывно стреляют, любят друг друга в крови, в грязи, и поют там
же. Песни по смыслу приближаются к наскальной живописи. Секс полностью
отделился от любви, на свадьбах под крик "Горько" уже не целуются, а идут
дальше. Любимые называются партнёрами, объятия называются позой, поцелуй
называется началом игры, женихи и невесты исчезли как класс, среди венерических
болезней самая редкая - беременность.
>> Остальное нормально. Москва сверкает, Одесса хорошеет, Омск впервые узнал,
что такое автомобильные пробки. В правительстве вяло идут дебаты когда давать
пенсию - с 60 или с 65 (это при средней продолжительности жизни в 57). Во время
эпидемии гриппа особым шиком считается подговорить гриппозного поцеловать
начальника.
>> Радиации у нас никто не боится - считается, что умереть от неё мы просто не
успеем. В магазинах всё есть, только кому это всё есть? Начиная с 17-ого года,
едят только "новые русские".
>> Песен в стране стало в сто раз больше, зато стихов в песнях - в сто раз
меньше. Приятное новшество - пение под фонограмму: любимый певец прилетает на
гастроли, но голос с собой не берёт. То, ради чего собрались, не происходит,
хотя и рот открывает, и на нас кричит, мол, не вижу ваши руки, не слышу
аплодисментов, "браво" не слышу... "Вяло!" - кричит он на нас, "вялые вы!". Это
мы-то в зале вялые? "Не слышу вас!" - кричит. Это нас он не слышит, как будто
мы поём. Но в конце концов он добивается нашего звучания, так что фактически
это мы выступаем под его фонограмму.
>> Все газеты о том, как вести себя в постели, как будто мы из неё не вылезаем,
хотя прохожие на улицах есть. Все советы как спать-переспать, и никаких советов
как жить. В результате: как ограбить банк - знает каждый россиянин, как
сохранить там деньги - не знает никто.
>> Так как наше производство не работает, одеты мы прилично. Женщины наоборот -
раздеты ярко и броско, делают для этого всё, потом за это подают в суд.
>> Президент новый для всех загадка. Раньше была загадочная страна, потом
загадочный народ, теперь загадочный президент... Умом никого из них не понять.
Тут надо чем-то другим думать, чем - мы ещё не подобрали.
>> Сегодняшнюю жизнь понять нельзя. Литературы нет, учебников нет. Рассказать об
этой жизни, как об этой новой водке: когда она даёт в голову - перестаёшь
соображать. В Москве пришли в новый ресторан, стали ждать официанта, он пришёл
и принёс счёт. То есть так по-новому никогда не жили. Когда меня спрашивают:
"Ты как по-английски?" - "Читаю свободно, но не понимаю ни хрена".
>> Что хорошо в России - все живут недолго, сволочи в том числе, поэтому весь
вопрос в терпении. И всё же взамен мрачных и одинаковых появились несчастные и
счастливые. И весь этот кипяток со всеми его бедами и загадками всё-таки больше
похож на жизнь, чем та зона, где тюрьма, мясокомбинат, кондитерская фабрика и
обком партии выглядели одинаково
М. Жванецкий
