Запрет на бесчеловечное обращение (статья 3)
Суд указал на различия между требованиями статьи 2 и статьи 3 Конвенции: в то
время как статья 2 требует, чтобы власти предприняли определенные
процессуальные действия, направленные на установление виновных в убийстве и
привлечении их к ответственности, статья 3 заключает в себе гарантию гуманного и
сострадательного отношения властей к родственникам погибшего. Даже в случаях,
когда Суд не компетентен рассматривать сам факт смерти, потому что она
произошла до вступления Конвенции в силу, он может исследовать соблюдение
властями требований статьи 3 Конвенции.
Суд признал, что лишь вдова польского офицера и те девять заявителей, которые
родились до 1940 года, могут считаться жертвами нарушения статьи 3, потому что у
них была устойчивая эмоциональная связь с мужем или отцом. Остальные пять
заявителей, связанные более дальним родством или родившиеся после пленения
родственников, страдали от их отсутствия в меньшей степени, и статья 3 в
отношении этой группы заявителей не была нарушена.
В отношении первой группы из десяти заявителей Суд установил, что они пережили
двойную травму: они не только потеряли своих родных и близких на войне, но не
могли узнать правду об их смерти в течение более пятидесяти лет, пока ее утаивали
и искажали власти СССР и коммунистической Польши. В период после ратификации
Конвенции Россией они были полностью исключены из процесса расследования,
просьбы о наделении их статусом потерпевших были отклонены, а доступ к
постановлению о прекращении дела был закрыт под предлогом их иностранного
гражданства.
Суд был поражен очевидным нежеланием российских властей признать реальность
Катынского расстрела. Так, российские военные суды продолжали утверждать,
вопреки установленным историческим фактам, что родственники заявителей
«пропали» в советских лагерях. Такой подход, по мнению Суда, был примером
черствого пренебрежения интересами заявителей и попыткой намеренного
затуманивания обстоятельств Катынского расстрела.
Более того, российская прокуратура и суды постоянно отклоняли ходатайства
заявителей о реабилитации их родственников, утверждая, что не представляется
возможным установить конкретные правовые нормы, на основании которых были
репрессированы жертвы катынского преступления, поскольку их уголовные дела не
сохранились. Суд не смог не согласиться с утверждением заявителей о том, что
отрицание реальности массовых убийств и предположение, что их родственники
могли быть уголовными преступниками, приговоренными надлежащим образом к
смертной казни, продемонстрировали отсутствие гуманизма в подходе российских
властей.
Наконец, Суд отметил, что обязательство гуманного отношения по статье 3 не
сводится к подтверждению факта смерти. Государство обязано приложить усилия
для прояснения обстоятельств смерти и местоположения могил. Однако, в данном
деле заявителям пришлось самим нести бремя выяснения обстоятельств смерти их
родственников, в то время как российские власти не предоставили им никакой
официальной информации и не предприняли никаких существенных попыток для
обнаружения мест захоронения их родственников.
Отметив, что заявители были полностью исключены из процесса расследования, что
они постоянно получали краткие и неинформативные ответы от российских
государственных органов, что российские суды приходили к выводам, которые были
не только взаимоисключающими, но и противоречили известным историческим
фактами, Суд установил нарушение статьи 3 в отношении десяти заявителей.
Отредактировано vadja2 (2012-07-01 01:06:46)
