Указом царя Алексея Михайловича, по челобитной гетмана Зиновия Хмельницкого, в реестровые казаки были записаны 60000 православных душ мужского пола малороссийского происхождения... Случилось это в достопамятном 1654 году, когда царские жалованные грамоты были оглашены на Переяславской раде, под громкие «слава» и «любо» собравшихся казаков. Но спустя 150 лет численность малороссийских казаков равнялась нулю — если не считать несколько куреней переселившихся на Дунай и Кубань запорожцев. То есть они таинственным образом исчезли, словно население острова Роанок...
Современная украинская историография утверждает, что бедных казаков выморила злая «царица Катерина». А кого не выморила, тех запрягла в крепостное ярмо. Однако в тех же «ученых книжках» (часто писаных дома за кухонным столом) говорится, что в 1813 году «украинские полки гнали Наполеона» до самого городу Парижу — и, мол, почти одни спасли мир от Единой Европы под французским патронатом.
Чтобы разобраться в этой катавасии, нырнем в глубь веков, когда в Малороссии начали образовываться казацкие полки. Для тех, кто не знает, — тогда так называлась не только военная часть, но и территориально-административная единица. Поскольку казацкий полк намертво крепился к земле, которая его кормила и которая, собственно, и погубила украинское казачество как класс.
Совместить занятие ратным делом и земледелием очень трудно. Ты будешь либо плохим воином — поскольку за ковырянием в поле и огороде не хватит времени и сил (да и желания) не то что на войну, но даже на тренировку. Либо плохим крестьянином — ибо, пока будешь ходить в походы, пашня зарастет чертополохом. Это было хорошо видно еще на примере русских стрельцов.
Крестьянин-казак был хорош только в качестве мобильного ополчения для охраны пограничья. Да и то только чтобы на время задержать противника до подхода военных частей, а самому сложить головушку среди вытоптанной пшеницы.
Однако отказываться от земледелия как хорошего источника дохода малороссийские казаки не хотели. Поэтому изначально старшина (сотники, полковники), которые не обладали личными крепостными, а затем и остальные реестровые казаки переложили плуг и косу на плечи т.н. «подпомощников». Последние формально считались казаками и входили в состав казацких полков, однако в их задачу входило исключительно кормление своих «патронов», а также служба денщиками и обозными во время военных кампаний.
К рядовому реестровому казаку крепились от двух до восьми таких «подпомощников», к старшинам — десятки и сотни. Формально числясь на службе, они не могли добровольно покинуть ее и, по сути, являлись крепостными. С той лишь разницей, что «подпомощников» нельзя было продать. Однако за плохую работу их пороли, а за побег могли и казнить. Последняя мера, кстати, применявшаяся разве что к рабам в Древнем Египте, ужаснула даже далеко не милосердную царицу Анну Иоанновну, которая попыталась было этот обычай отменить. Ага, щас! В ответ казацкая старшина чуть не подняла новое восстание.
Как нетрудно догадаться, реестровые казаки и особенно старшина находились на положении неформальных помещиков, на которых горбатились неформальные крепостные. Так продолжалось с 1654 по 1783 год, пока эти отношения не были формально закреплены указом Екатерины II, по многочисленным просьбам малороссийских казаков, ставших малороссийскими дворянами.
Так, собственно, произошло социальное разложение украинского казачества. Однако запорожцы, а также донские казаки этой участи избежали. Дело в том, что они изначально предпочитали не связывать себя аграрными проблемами, а полагались на добычу или плату за военные походы.
Впоследствии же осев на землю, они обрабатывали ее без «подпомощников», а распределяли участки на своем «круге», который оставался довольно демократической системой самоуправления вплоть до 1917 года.
Поэтому такие отношения «пан-крипак» в среде донских, а также запорожских казаков (позже переселившихся на Кубань и Дунай) не возникли — вследствие чего эти казачества не разложились, как малороссийское. И только после 1861 года на Дону и Кубани появились пришлые батраки из потерявших землю крестьян Украины и Великороссии.
Вместе с социальным, малороссийских казаков постигло и военное разложение. Огромная масса «подпомощников», занятая обслуживанием «панства», вообще не могла воевать. А старшина с большой неохотой отрывалась от беззаботной жизни в тени вишневого сада. Уже в Северной войне они занимались почти в основном тем, что грабили селения и обозы — причем иногда и обозы русской армии. От регулярной шведской армии казаки предпочитали тикать галопом.
Поэтому когда фельдмаршал Миних, идя в поход на турок, надеялся собрать 120 тысяч казаков, то в итоге с трудом собрал 10 тысяч всадников. И тогда он один из первых задумался о реорганизации малороссийского казацкого войска, насчитывавшего к тому времени около 30 тысяч только реестровых казаков (без «подпомощников»).
Правда, первые попытки превратить казаков в регулярные кавалерийские и пехотные полки претерпели неудачу — казачки разбегались без оглядки по своим хуторам, где строчили жалобы об «ущемлении вольностей». В принципе, а оно им надо было? Вишня зреет, жито колосится, девки из-за забора подмигивают — какая там еще война!
Реформу казацких полков удалось провести только с упразднением Малороссийской автономии при Екатерине II. Во-первых, были упразднены полки как административные единицы. От военных полков остались только название и частично командиры — теперь их офицерский состав формировался из дворян, в кои была автоматически переведена та казацкая старшина, которая пожелала остаться на воинской службе в новых условиях. От трети до половины командного состава полков составляли присланные офицеры-дворяне русского, европейского или кавказского происхождения.
Кстати, далеко не факт, что в известной поэме Шевченко несчастную Катерину обесчестил именно «москаль». Во-первых, москалями тогда называли всех военных. И любой «хохол», попадая на воинскую службу, тоже «шел в москали». Во-вторых, как мы видим, непосредственно великорусских офицеров в малороссийских полках было немного.
Так что чернобровым офицером уланского полка (какого мы видим на иллюстрации Шевченко к своей поэме) с тем же успехом мог быть и свой, местный дворянин — внучек какого-нибудь казацкого сотника Перебийниса.
Во-вторых, рядовой состав полков начал набираться из рекрутов, которые выбирались из числа всего населения бывших полковых округов (бывших реестровых казаков, бывших «подпомощников», крестьян и пр.). Вырванный из мирной жизни рекрут — в основном не по своей воле, хотя некоторые шли в армию по личной инициативе — был гораздо дисциплинированней казака и лучше обучен военному делу.
Так, собственно, изжило себя и было упразднено малороссийское казачество. Не украинское — поскольку его остатки сохранились в виде кубанцев, бывших запорожцев, а именно находившееся на территории Малороссии. Хотя кубанцы сердятся, если их называют украинцами: они считают это слово, так же, как и «хохол», синонимом крестьянина-гречкосея, «крипака» — оскорбляющим их гордое казацкое достоинство.
Но это был не конец малороссийских (украинских) полков, которые из бывших казацких стали пехотными, драгунскими, уланскими, гусарскими. Кстати, один из них, 47-й пехотный, так и назывался — Украинский. Таким образом, утверждение современных историков о том, что Наполеона разбили «украинские полки» в принципе совершенно верно. Вот только они забывают при этом добавить, что это были полки единой русской армии, и служили в этих полках офицеры из разных уголков империи — в том числе имевшие немецкое, шотландское, скандинавское происхождение.
Тут будет уместным вспомнить самый, пожалуй, знаменитый из «украинских полков» — Ахтырский гусарский, созданный в 1765 году на базе одноименного казацкого. Именно в Ахтырском полку командиром первого батальона служил герой Отечественной войны Денис Васильевич Давыдов. И именно ахтырские гусары стали основой его знаменитого партизанского соединения...