Врангель П. Н. И баронесса Врангель О. М.... По вполне понятной причине советская историография рисовала генерала Врангеля исключительно в черных тонах, как и Деникина, Каледина, Колчака, Корнилова, Юденича и других вождей белого движения. Затем, когда подули перестроечные ветры и политконъюнктура изменилась на 180 градусов, «черный барон» превратился в целом ряде исторических публикаций в «демократа и реформатора»; его нарекли даже «российским Шарлем де Голлем» (кстати говоря, барон Врангель внешне действительно походил на героя французского Сопротивления, поведшего в послевоенные годы Францию «от победы к победе»). Правда, полигоном врангелевских реформ был крошечный Крым, да и временной отрезок его правления в благословенной Тавриде более чем краток — с марта по ноябрь 1920 года.
На пути к «острову Крым»
Генерал барон П. Н. Врангель родился 15 августа 1878 года в семье потомственных дворян Петроградской губернии, принадлежавшей к старинному и знатному роду датского происхождения, известному от начала XII столетия. Более всего представители семейства выдвинулись на военном поприще: в Дании, Швеции, Германии, Австрии, Голландии, Испании и впоследствии в России они дали семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов. В 1709 г. на поле Полтавской битвы осталось лежать 22 представителя рода; они воевали тогда, конечно, еще на стороне шведов, но уже к концу XIX века представители русских линий Врангелей занимали первое место (40 человек), шведских — второе (37), а прусских — третье (11). В 1930-е годы в Эстонии выходил даже особый журнал «Акта Врангелиана» на разных языках.
Получив образование горного инженера, П. Н. Врангель отправился добровольцем на Японскую войну, вернувшись с которой, окончил Николаевскую академию Генерального штаба. В Первой мировой, или, как ее звали тогда, Второй отечественной, участвовал с самого начала и уже 6 августа 1914-го совершил подвиг: под деревней Каушен — атаковал в конном строю германскую батарею и захватил ее, за что получил орден св. Георгия 4-й степени. Окончил он эту войну в июле 1917 г. командующим Сводным конным корпусом в чине генерал-майора. Затем был назначен командовать 3-м Конным корпусом, но, как скупо гласит составленный 29 декабря 1921 г. уже в Константинополе его «послужной список» (так называемый «формуляр»): «Вследствие большевистского переворота от службы врагам Родины отказался и в командование корпусом не вступил».
На время Врангель уехал в Крым, где чудом избежал большевистского ареста. С образованием Добровольческой армии он вступил в ее ряды и занялся преобразованием конницы, командуя сначала дивизией, затем армией и наконец в 1919 г. — всей Добровольческой армией (которая тогда составляла часть Вооруженных сил на Юге России). В приказе войскам по этому случаю он со свойственной ему всегда краткой точностью написал: «Мы сражаемся за правое дело — а правым владеет Бог!»
Когда в конце 1919-го белые стали терпеть поражения, обострились и отношения между Врангелем и А. И. Деникиным — двумя выдающимися военачальниками, по-разному понимавшими первоочередные задачи войны. Врангель уехал в Константинополь, а отступление деникинских войск окончилось новороссийской эвакуацией. «Новороссийск, — писал Н. Н. Львов, исследователь белого движения, — это каменная яма, где бесславно погибло все прошлое, все два с половиной года героических усилий, это провал всего того, что было сделано, за что принесено столько жертв, вынесено столько нечеловеческих страданий. Если бы нашим концом был Новороссийск, мы не имели бы права глядеть людям прямо в глаза. Все прошлое было бы зачеркнуто. «Только чудо может спасти армию», — сказал мне после новороссийской катастрофы мужественный полковник, участник первого кубанского похода с белым Георгиевским крестом на груди... Таким чудом был Крым».
Одни против 28 губерний
Остатки белых были перевезены по морю в Крым, где подавленный Деникин счел нравственным долгом уйти со своего поста. Это случилось в Феодосии; доныне сохранилось здание гостиницы, где происходила историческая драма, участники которой вели себя с редким достоинством. Вслушаемся в слова отданных по сему поводу приказов.
Главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России А. И. Деникин — Председателю Военного Совета генералу А.М.Драгомирову, 20 марта 1920 г.: «Три года Российской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть, как тяжкий крест, ниспосланный судьбой. Бог не благословил успехом войск, мною предводимых. И хотя вера в жизнеспособность Армии и в ея историческое призвание не потеряна, но внутренняя связь между вождем и Армией порвана. И я не в силах более вести ее. Предлагаю Военному Совету избрать достойного, которому я передам преемственно власть и командование».
Совет называет кандидатуру П. Н. Врангеля, и два дня спустя Деникин издает свой последний приказ за №2899. Он краток до крайности:
«1. Генерал-лейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными силами на Юге России.
2. Всем, честно шедшим со мной в тяжкой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу Армии, спаси Россию».
23 марта Врангель отдает в Севастополе свой первый приказ в качестве главкома за №2900:
«В глубоком сознании ответственности перед родиной я становлюсь во главе Вооруженных сил Юга России. Я сделаю все, чтобы вывести армии и флот с честью из создавшегося тяжелого положения. Призываю верных сынов Родины напрячь все силы, помогая мне выполнить мой долг. Зная доблестные войска и флот, с которыми я делил победы и часы невзгоды, я уверен, что армия грудью своей защитит подступы к Крыму, а флот надежно обеспечит побережье. В этом залог нашего успеха. С верой в помощь Божью приступим к работе».
Состояние дел было аховое; к тому же бывшие союзники России по мировой войне начали один за другим предавать белых. День спустя в речи перед представителями духовенства и общественных деятелей на борту крейсера «Генерал Корнилов» Врангель изложил свою задачу еще более откровенно: «Вы знаете наше положение, знаете то тяжелое наследство, которое досталось мне, и слышали уже, вероятно, о том новом ударе, который нанесен нам нашими недавними союзниками. При этих условиях с моей стороны было бы бесчестным обещать Вам победу. Я могу обещать лишь с честью вывести Вас из тяжелого положения».
И все же вера в чудо даровала спасение — хотя и временное. Лишь много десятилетий спустя мы вновь обращаемся к опыту столь недолго существовавшего государства «остров Крым», как теперь выясняется — одному из редких прообразов, наряду со столыпинским проектом, того государственного устройства, которое наиболее точно соответствует коренным основам России.
Вот как сжато излагал их сам Врангель в воззвании к народу:
«Слушайте, русские люди! За что мы боремся?
За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.
За освобождение Русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших СВЯТУЮ РУСЬ.
За прекращение междоусобной брани.
За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.
За то, чтобы честный рабочий был обеспечен хлебом на старость лет.
За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.
За то, чтобы Русский народ сам выбрал себе ХОЗЯИНА.
Помогите мне, русские люди, спасти Родину!»
Пользуясь тем, что основные силы большевистской России в это время были брошены на польский фронт, Врангель не только добился полного контроля над Крымом, но и вышел на стратегический простор за пределы полуострова.
Но главным его успехом было никак не дававшееся Деникину обустройство тыла. Его метод метко, но не совсем точно назвали «левая политика правыми руками» — что в основе своей схоже с действиями Франко в Испании или Пиночета в Чили; и не вина Врангеля в том, что по объективным причинам он не сумел довести своего дела до успешного завершения. Впрочем, существует уже и основательная ученая работа об этом, написанная Николаем Россом и изданная в Германии в 1982 году — «Врангель в Крыму». Поэтому вновь ограничимся коротким «показательством»: врангелевский Крым был единственной в 1920 году страной Европы, вывозившей хлеб продажу за границу (об этом с восхищением пишет В. В. Шульгин в своей книге «1920 год»).
Достигнуто это было в предельно сжатые сроки решительными мерами: урегулировав отношения с различными народностями и призвав на помощь ту общественность, которая желала работать, а не болтать, врангелевское правительство за три недели выработало новые правила земельных отношений между крестьянами и землевладельцами. В выпущенной тогда же в Константинополе книге «Приказ Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России о земле от 25 мая 1920 года» помещено в качестве предисловия «Правительственное сообщение по земельному вопросу», гласящее: «Сущность земельной реформы, возвещенной в приказе Главнокомандующего о земле, — проста. Она может быть выражена в немногих словах: земля — трудящимся на ней хозяевам Земли, хотя и без немедленного размежевания, передаются в вечную, наследственную собственность каждого хозяина. Такой порядок землепользования всего более обеспечит хорошее ведение хозяйства. Этим установляется коренное отличие ныне осуществляемой земельной реформы от всяких опытов коммунистического характера, столь ненавистных русскому крестьянству».
Справедливости ради, следует сказать, что непосредственным архитектором крымских реформ был А. В. Кривошеин — один из выдающихся русских экономистов с дореволюционным стажем. Вообще тогдашнее правительство в Крыму не испытывало недостатка в толковых специалистах, бежавших сюда от «ужасов Совдепии»... Кроме того, было бы ошибкой идеализировать врангелевский «остров Крым», представляя его райским уголком на фоне охватившей Россию смуты. Да, тогда кипела жизнь в Таврическом университете и ломился от продуктов сельхозрынок в Симферополе (и куда-то все подевалось после прихода красных осенью 20-го?!). Однако были и охранка, в которой исчезали лица, заподозренные в нелояльности к белому движению, и безжалостные реквизиции в сельской местности (более чем стотысячную армию надо было кормить), и прочие явления, типичные для военного лихолетья.
Как бы то ни было, но кратковременная история «острова Крым» близилась к завершению. По словам А. В. Кривошеина, «мы были одни против 28 губерний» После неудачи польской кампании Ленин и Троцкий бросают все силы на Крым.
20 октября 1920 года генерал Врангель обнародует свой последний крымский приказ:
«Русские люди! Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок Русской земли, где существует право и правда. В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.
По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке в суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ея крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.
Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию.
Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих.
Дальнейшие наши пути полны неизвестности.
Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Открыто, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает.
Да ниспошлет Господь всем силы и разум пережить и одолеть русское лихолетье».
Эвакуацию Крыма впоследствии изучали в военных академиях как образец проведения военной операции. Врангель сдержал слово и вывез всех, кто выразил о том желание, причем из иностранцев его армии оказали помощь только французы. Всего с 11 по 16 ноября по новому стилю к Константинополю прибыли и сосредоточились в Босфоре 126 судов русского военного и торгового флота, имевших на борту около 150 тысяч человек, из числа которых свыше двадцати тысяч женщин, около семи тысяч детей и шести тысяч больных и раненых. Немалое число колеблющихся осталось, поверив большевистским посулам амнистии, — эти сто с лишним тысяч, расстрелянных вскоре Розалией Землячкой и Бела Куном, стоят в самом начале миллионных рядов «от коммунистов умученных, кровь которых вопиет к небу».
Вместо эпилога
Затем была бухта Галлиполи в Турции, где П. Н. Врангель начал работу над мемуарами, после чего бравые донцы и кубанцы вместе со своим командующим обживали подобные лагеря в Болгарии и Сербии... Находясь в эмиграции и возглавляя Русский общевойсковой союз (РОВС), вождь белого движения надеялся на скорое возвращение в Россию, где, как он полагал, народ свергнет «безбожную большевистскую власть». Но и этой надежде бывшего главкома Войсками Юга России не суждено было сбыться. Он умер на чужбине, в Брюсселе, в возрасте 50 лет. Останки П. Н. Врангеля перезахоронены 6 октября 1929 года в русском храме Святой Троицы в столице Сербии Белграде.
Автор: Олег Шахнюк