Министр обороны Франции Жан-Ив ле Дриан 31 января заявил, что «операция в Мали прошла успешно», однако тут же оговорился, что «военные риски и боевые действия не закончены». Как понимать два этих взаимоисключающих утверждения, министр объяснить не потрудился. Более того, он напустил еще больше тумана, сказав буквально следующее: «Франция не собирается оставаться в Мали, но выводить войска пока не будет».
Словоблудие министра легко объяснимо. Дойдя до города Кидал, французские войска уперлись в пустыню. Дальше, до самого Алжира, сколько-нибудь заметных населенных пунктов нет. Армии противника, которую можно было бы уничтожить, тоже нет. Брать под свой контроль барханы площадью с континентальную часть США — невозможно и бессмысленно. Вроде бы самое время выводить войска. Не могут же французы вечно оставаться на севере Мали в качестве местной власти и полиции! К тому же в этих условиях они рано или поздно станут мишенью многочисленных терактов, как это произошло с американцами в Ираке и Афганистане.
Но ле Дриан прекрасно понимает, что без помощи иностранного контингента малийская армия не справится с туарегами, которые вернут себе потерянные территории и двинутся на Бамако, который опять запросит помощи. Получается, что и уходить, и оставаться для французов — опасно и бессмысленно.
Поэтому Париж лихорадочно выдвигает одну за другой идеи по спасению положения. Сначала предполагалось, что французов на севере Мали заменит контингент из других африканских стран, которые выразили готовность поучаствовать в миротворческой операции, но при условии, что Запад им заплатит. На конференции Африканского союза в Аддис-Абебе прикинули, сколько надо денег. Получилось — три миллиона долларов в день.
Французы, изрядно потрепанные экономическим кризисом, стали искать вариант подешевле. В сложившихся условиях Париж схватился за соломинку: отправить на север Мали миротворческие силы ООН. Идея как будто неплохая, однако пока желающих поучаствовать в чужой войне «за идею» не обнаружилось.
Наполеон, не дождавшись в Москве просьбы о капитуляции России, сам запросил переговоров и мира, однако, как известно, не дождался ни того, ни другого. Нынешние принцы богарне и маршалы неи пошли по тому же пути. Через своего протеже — малийского правителя Дионкунду Траоре — объявили, что не возражают против переговоров с повстанцами. Но тут же были выдвинуты два важных условия. Во-первых, повстанцы должны быть идеологически «правильными», то есть не должны интересоваться идеями радикального ислама. Во-вторых, отрицается сама возможность обсуждения независимости Азавада, то есть северной части Мали, населенной туарегами.
За отказ от вооруженного сопротивления была обещана автономия и ограниченный суверенитет. Однако туарегские вожди, обосновавшиеся в соседней Мавритании, заявили, что располагают своей программой действий, которая никак не связана с той, что разработана Парижем и Бамако. Во-первых, им нужна полная независимость от Мали — страны, о которой они всякий раз говорят с большим презрением. Во-вторых, ради этого они готовы устроить партизанскую войну и активно к ней готовятся. Победный марш французов повстанцев не слишком впечатлил. Все, чего они хотят, — это чтобы их оставили в покое, причем на их же земле. Во имя этой цели они воюют несколько десятков лет, и ожидать, что сейчас они испугаются и сдадутся, было бы наивно.
Чтобы понять нежелание русских сдаваться, Наполеону понадобилось провести в Кремле около двух месяцев. Ле Дриану и его военачальникам может понадобиться чуть больше. Дело в том, что на их стороне сейчас весь мир, включая американцев, которые вскоре разместят в соседнем Нигере разведывательные беспилотники. Однако затягивать свое пребывание в Мали на такой срок французам совсем не хочется. Лето в Сахаре с точки зрения климата так же не располагает к активным боевым действиям, как и зима в России. И Генерал Жара может оказать неоценимую помощь туарегам в их борьбе за независимость.