Ирина Мак
Несколько лет назад, познакомившись с профессором Тель-Авивского университета Семеном Лициным, я случайно узнала: он изобретатель флешки. Вернее, один из изобретателей, который расширил возможности гаджета и превратил его в доступный продукт. Пообщавшись с Семеном, я поняла: нет ничего удивительного в том, что изобретение — это и многие другие — было сделано именно в Израиле. Здесь зарегистрировано три тысячи успешных стартапов — на семимиллионную страну.
Ирина Мак: По числу успешных стартапов Израиль действительно третий в мире?
Семен Лицин: Не совсем так. По количеству компаний, котирующихся на «Насдак» (NАSDAQ), Израиль, правда, третий. Но не после США, а после Калифорнии и Массачусетса. Четвертая — Канада. Но в Калифорнии 35 млн жителей, а в Израиле — 7.
ИМ: Чем вы объясняете такой успех?
СЛ: Есть даже такая книжка — «Start-up Nation», об израильтянах. В буквальном переводе: стартапный народ. Касается это именно хайтека, история которого в Израиле началась совсем недавно. Мы репатриировались в 1991-м — еще ничего не было. А ближе к 2000-му эти стартапы начали вылезать, как грибы после дождя.
ИМ: Почему именно тогда?
СЛ: В Израиль в то время приехало около миллиона человек. И потом, была очень развита военная промышленность. В конце 1980-х — начале 1990-х Израиль пытался создать свой самолет, под названием «Лави» («Львенок»). По всем параметрам он превосходил американский аналог, и возник политический вопрос: что с ним делать? Израиль собирался самолет продавать. И поскольку он был не просто лучше, но и дешевле американского, он имел шансы завоевать рынок. Американцы же после Войны Судного дня обязались оказывать Израилю военную помощь. В итоге, США, обычно склонные к протекционизму, заявили, что если Израиль продолжит разработку самолета, они прекратят оказание помощи. Проект закрыли, и люди, занятые в нем, выплеснулись на рынок. Кто-то уехал — в основном в Штаты. Хотя злые языки говорили, что очень похожий самолет потом стали выпускать в Китае. Но это неподтвержденные слухи. В любом случае, специалисты искали себе применение. Сначала возникали государственные предприятия, потом начались стартапы. И тут подоспела история с IСQ.
ИМ: «Аську» (социальную сеть ICQ. — И. М.) ведь разработали тоже для армии?
СЛ: Да, четверо ребят работали над этой системой по армейскому заказу. А после армии превратили ее в готовый продукт, используя, кстати, новую экономическую модель — они распространяли свое изобретение бесплатно. Меньше чем за год они получили десятки миллионов пользователей. Отец одного из этих изобретателей, ректор Тель-Авивского университета, требовал, чтобы сын не занимался ерундой и пошел учиться — все они были без образования. И когда трое его друзей продали «аську» за 360 млн долларов, они с ним поделились. Потом были другие истории успеха, и все кинулись в эту область. Теперь еврейские мамы мечтают, чтобы сын стал стартапистом — как раньше они хотели видеть его врачом.
Но это именно израильская история. Я смотрю, как высокие технологии пытаются развивать в России — это выглядит как мечта Иванушки Дурачка, который сидел-сидел на печи и вдруг... Кажется, что можно ничему не учиться, потом придумать что-то нужное и сразу получить миллионы, после чего продолжать лежать на печи. В Израиле успех заложен не только в системе образования, но и в такой системе воспитания детей, у которой есть свои положительные и отрицательные черты.
ИМ: Поощряется воспитание индивидуальности...
СЛ: ...проявления которой граничат с хамством и невоспитанностью, но которая приносит хорошие плоды. Вообще, есть много моделей развития хайтека, везде они реализуются по-разному и зависят от ментальности населения. В Финляндии, близкой по населению к Израилю, вместо того чтобы сделать много стартапов, создали, по существу, единственную компанию «Нокиа», в которой все и работают. Потому что для финна сделать вклад в общее дело и остаться незаметным нормально. И в Финляндии — я уж не говорю о Японии или Корее — нет особенной собственной инициативы, человек занимается порученным делом, пока не станет начальником. А израильтянину важно доказать личный успех. Здесь человек, считающий, что он способен занимать более высокую позицию, не будет ждать, пока место освободится. Скорее откроет свою фирму. Я видел минимум десять попыток создать в Израиле крупную компанию в области хайтека. Все неудачные. Они не то что проваливались, но как только компания разрасталась, весь второй слой уходил на вольные хлеба.
ИМ: Без гарантий на успех.
СЛ: Естественно, но идти на риск — это тоже ментальность. Вы учтите, что в каждой такой компании должно быть минимум четыре человека, способных генерировать идеи и вести вперед. Найти на 3 тыс. стартапов 12 тыс. человек с идеями — это немыслимо для страны, выпускающей в год всего 2 тыс. инженеров по электронике и компьютерным технологиям. Где брать профессионалов? Во-первых, создана система, которая позволяет студентам эффективно работать. Во-вторых, армия, где самые подготовленные ребята служат в технических частях. В Израиле существует так называемая «отложенная служба». Тех, кто имеет высокий балл, спрашивают, хотят ли они пойти учиться на факультет электроники. Если хотят, им предлагают идти не в армию, а в университет, на первую ступень. После бакалавриата они служат в технических частях, и там их все время учат. Они участвуют в интересных технических проектах, среди них выделяются те, кто способен вести свои проекты. В 21 год эти ребята становятся руководителями группы и выходят из армии, имея, помимо профессии, опыт руководства. Плюс параллельно они могут закончить вторую ступень. Я знаю случаи, когда люди в 24–25 лет завершали этот цикл и тут же основывали стартапы. И венчурные фирмы охотно вкладывают средства в такие фирмы: даже если идеи окажутся глупыми, у недавних студентов достаточно гибкое сознание и хорошие возможности, чтобы сообразить, как поменять идеи, чтобы добиться эффекта. Два моих дипломника в свое время нашли деньги под идею, которая, как потом оказалось, была совершенно ненужной. Но через полгода, на те же деньги, сообщив инвесторам, они поменяли ее. Они придумали камеру для компьютера, способную видеть трехмерную картинку — вы двигаете рукой в воздухе, и компьютер вас понимает. Ее купил «Майкрософт».
ИМ: Ваша флешка — это тоже был стартап?
СЛ: Да. Но когда я стал заниматься разработкой устройств памяти, флешка уже существовала: в 1984-м Фуджио Масуока из «Тошиба» объявил о создании нового вида памяти. Он и дал ей название, из-за процедуры стирания информации, напоминавшей вспышку при фотографировании. А промышленный образец флеш-памяти в 1990-х выпустил «Интел». Это было очень дорогое устройство, которое использовалось, прежде всего, в бортовых компьютерах военных самолетов — вместо жестких дисков. Видите ли, довольно просто было создать память, которая сохраняла бы информацию, подпитываясь энергией от сети или батарейки. Сложнее придумать способ хранения информации без источника питания. И в 1999-м флешку выпустили израильтяне. Ее придумали Дов Моран и Амир Бан. А в середине 2000-х мы с Амиром Баном предложили технологию Х4, которая позволила принципиально увеличить плотность записи информации. Памяти стало намного больше, цена — намного ниже.
ИМ: Сейчас у вас новый стартап?
СЛ: Хочу сделать батарейки, которые заряжались бы за 10 секунд. Мы уже зарегистрировали компанию, нашли инвесторов. И за три месяца я должен найти полтора десятка сотрудников.
ИМ: Это трудно?
СЛ: Это непросто, но реально: в Израиле фантастический рынок профессионалов, очень динамичный. Подобный есть только в Силиконовой долине, но там работают, в основном, китайцы и индийцы, а это совсем другая ментальность. Судите сами: в Штатах выходит на биржу или продается один стартап из десяти, в Израиле — один из пяти. А в Европе этого рынка нет.
ИМ: Другим странам не хочется перенять израильский опыт?
СЛ: Если люди иначе воспитаны, этот опыт не будет работать. Я не уверен, что феноменальный успех Израиля продлится долго. Но очень на это надеюсь.
Как не стыдно так говорить. В Израиле есть отдельные успехи, это очень хорошо, но у России их тоже немало. 
