Надо посмотреть.

Краппер знает зачем - надо же придумывать героическую историю.

... А на экране — бескрайняя монгольская степь, переходящая уже вовсе в бесконечную пустыню Гоби. Стадо овец — как горсть мышей на футбольном поле. Юрта, дымок. Пастух верхом на лошадке, которую в Англии называют пони, только эта лохматая. Лицо пастуха — молодое, вдохновенное, юно-героическое. И с протяжной дикой тоской и заунывной страстью он поет: горловые рулады:

— Любовь настигла меня в жаркий день. Она сладка, как чистый ручей. Нет выхода печали моего сердца. Вдалеке таюсь от людей.

«Это ж надо, — тихо делится в темноте один из руководящих товарищей. — Прямо японские танки... или хуйку...» В общем, ценитель восточного искусства.

Пастух поднимает к себе в седло ягненка, рассматривает его, дует в шерсть, целует в милый ягнячий носик и отпускает со словами:

— Ах, не тебя бы я хотел так целовать!.. — переводит Познер своим приятным баритоном, но с той особенной механической ровностью интонаций, которая свойственна в кино синхронистам, все внимание которых занято переводом смысла, а на эмоции и интонации сил и времени уже нет.

Из-за сопки выезжает крошечная далекая фигурка и медленно превращается во встречного всадника. Этот постарше, лицо резче, вид серьезный. Явный степной руководитель.

Поравнявшись, они обнимаются, не сходя с седел, и младший говорит радостно:

— Как я истосковался, пока тебя ждал!

А старший, улыбаясь в морщины, отвечает:

— Я считал минуты до нашей встречи!

На следующем кадре младший загоняет овец в загон и кричит во все горло:

— Вернулся мой дорогой друг! Вернулся мой дорогой друг!

Эта горячая дружба немного забавляет не успевших уснуть зрителей. Все-таки эти монголы очень наивны в своем социалистическом оптимизме. Младшие братья, чего взять.

Два наших пастуха сидят и пьют чай у костерка. Старший прихлебывает и говорит:

— Горяч, как твой поцелуй. Младший отхлебывает и говорит:

— И жжет внутри, как твои ласки.

??? У зала исчезает как-то желание спать. Люди медленно осваиваются с услышанным. Фразы в контексте... нетрадиционны. Налицо асинхронизация видового и звукового ряда. Это... собственно... как понимать?

И вот наши двое монголов лежат рядом под одеялом. Над ними — мечтательные звезды, отражаются и мерцают в задумчивых глазах.

Познер чуть откашливается и переводит:

— Я так счастлив, что судьба подарила мне еще одну ночь с тобой.

И ответ:

— Я знаю, что это нехорошо. Даже преступно. Но ничего не могу с собой поделать...

— Иди ко мне, дорогой, иди же скорее...

Все. Зал затаил дыхание. Иногда чей-то судорожный вздох и всхлип. Неужели???!!!

— Так, — говорит Познер. — Если переводить дальше, я прошу указания. Там текст эротического характера.

— Переводи! — сдавленно командуют в темноте из президиума.

— Глубже, — с механическим бездушием робота переводит Познер. — Твой нефритовый стержень силен.

Утро, солнце, овцы, степь, двое в седлах:

— Тебе было хорошо со мной?

— Мне еще никогда не было так хорошо.

Обвал. Ужас. Сенсация. Не может быть!!! Вот это засадили братья-монголы!!! Извержение вулкана, взрыв фестиваля: полнометражный художественный фильм о гомосексуальной любви двух пастухов, коммуниста и комсомольца, в далеком монгольском скотоводческом колхозе. ...

(Веллер, Легенды Арбата)