Не найдя белых и засорив донки, "Достойный" стал у пристани с правого берега. Неприятель на правом берегу маловероятен, - можно несколько часов отстояться.

      Все вместе обедали в кают-компании, и обед был налаженный.

      Только Шаховской все время катал хлебные шарики и косился на артиллериста. Слишком раскормлен был артиллерист.

      Подавал минер Красиков. За временной ненадобностью торпедных аппаратов команда назначила его вестовым в кают-компанию.

      Со второй порцией супа он принес новость:

      - Товарищ командир, кавалерия какая-то по берегу едет.

      - Наверное, наши, - вставая, сказал Горбов и коркой хлеба обтер губы. Пойдем полюбуемся.

      Все встали и пошли на мостик, потому что с мостика виднее.

      Кавалерия двигалась развернутым строем по открытой поляне. Сперва не торопилась, но, приближаясь, прибавила ходу. Шла нестройно, но весело.

      - Кустарные гусары, - улыбнулся Сейберт. - Фасон давят.

      - Погоны! - не своим голосом крикнул Головачев и, огромным телом перебросившись через поручень, прыгнул вперед.

      - Пулемет! - скомандовал Сейберт, но на третьем выстреле пулемет захлебнулся.

      "Пулеметы на судах - украшение. О них не думают. А теперь нужно наладить...".

      - Головачев! - крикнул Сейберт, но ответила носовая семидесятипяти.

      Снаряд заревел и разорвался в лесу. Второй пришелся прямо по лаве. Били беглым огнем, и разрывов нельзя было отличить от выстрелов. Черным дымом и черными клочьями земли рвали летящую дугу всадников.

      - Фугасными на сто сажен! С ума сойти! Сейберт вдруг расхохотался и закричал в ухо комиссару:

      - Не состоится!

      Кавалерия летела вперед и, кажется, кричала "ура", Орудие замолчало немыслимо бить в упор. С палубы нестройно хлопали винтовки, и комиссар, выпустив все пули из нагана, медленно его перезаряжал.

      - Почему не состоится? - неожиданно тонким голосом крикнул Горбов. Он привстал на цыпочки и с любопытством рассматривал толпившуюся над откосом конницу. Студенческие фуражки, шинели, погоны, - одно слово - красавцы.

      - Негде! - И Сейберт рукой обвел палубу миноносца.

      Горбов кивнул головой и улыбнулся. В.самом деле - конь на миноносце еще смешней, чем матрос на коне.

      Наверху сплошной массой набухла конная толпа, и вдруг всадники один за другим посыпали вниз. Кони скользили, падали в грязь и, дергая ногами, перекаты" вались через всадников.

      На сходню пристани громом влетел офицер на вороном коне, но справа плеснул зеленый огонь, и половина пристани внезапно исчезла. Вороной конь разлетелся дымом и пламенем. В воздухе взметнулись рваные бревна сходни и зазвенели осколки.

      - Носовая! - вскрикнул Сейберт и чихнул. Его обдало пороховым газом.

      Передние всадники бросились назад на откос, но сверху падали новые кони и новые люди.

      И тогда заработал пулемет. Он медленно вел слева направо, ровно укладывая ряды на землю. Они складывались, как карточные домики, но страшно кричали.

      Волна наверху отхлынула.

      - Здорово работаешь, - сказал комендор Матвеев и шлепнул ладонью по широкой спине первого наводчика носовой семидесятипяти.

      Этим первым наводчиком был артиллерист Головачев. Он поморщился и попробовал потереть ушибленное место, не дотянулся.

      Тем не менее он ощутил прилив гордости.