а мне вот это понравилось
пардон за полный текст
"СИНДРОМ КАШТАНКИ
То ли новые обстоятельства вскрылись, то ли власть смягчилась.
Обидно жить при тиране, нет слов. Но куда опаснее жить при полутиране: он слаб, а потому непредсказуем.
Основная стилистика российской власти на ближайшие несколько лет, кажется, определилась. Точней всего она описана у Чехова в «Каштанке»: там, если помните, жестокий Федюнька дрессировал главную героиню, заставляя
заглатывать кусок мяса на веревке, а потом вытаскивал его обратно, непосредственно из желудка. Последние события выстраиваются в интересную цепочку: Платону Лебедеву сокращают срок, а потом местный суд отменяет это решение; Алексей Козлов выходит на волю и месяц спустя снова оказывается во узах; Игорю Сутягину объявляют, что до приговора он сидел незаконно, но сам приговор остается в силе; Таисия Осипова получает право на пересмотр своего дела, и сам прокурор требует для нее четырех лет, но судья неумолимо дает восемь. Первые лица государства призывают не слишком жестко наказывать пресловутую панк-группу, но судья дает девушкам по два года. Премьер, впрочем, продолжает настаивать на смягчении приговора и лишний раз дает надежду. В случае с Ксенией Собчак чередование гнева и милости особенно впечатляет. Сначала у нее изымают полтора миллиона евро, как если бы на этих деньгах было крупно написано «на финансирование оппозиции». Дважды ей отказываются вернуть средства, поскольку проверяют, платила ли Собчак налоги. Видимо, непременным условием проверки является полная конфискация денег. Наконец ей торжественно обещают все до копейки вернуть. Но Каштанка не должна забывать, что мясо привязано к веревочке...
Предполагаются три варианта возможного объяснения этой тактики. Известный диссидент, правозащитник, православный публицист Александр Огородников рассказывал мне, что у КГБ была любимая игра: объявляют диссиденту, что через неделю он выйдет на свободу. То ли новые обстоятельства вскрылись, то ли власть смягчилась. Неделю он сидит сам не свой от счастья и строит планы. В последний день ему говорят, что осталась небольшая формальность. Приглашают в кабинет следователя и сообщают о продлении срока. Пытка надеждой ломала даже тех, кого не сломили ни карцер, ни угрозы. В самом деле такой дерг-дерг очень характерен для несколько садической, мягко вампирической стилистики нашей главной спецслужбы, уверенно и не без оснований полагающей, что Каштанка никуда не денется, назови ее хоть Теткой, хоть Бабкой, хоть горшком. В частности, я почти уверен, что с Навальным применялась именно эта тактика. Вот его пугают возобновлением дела о «Кировлесе», вот едва не сажают, вот все это затухает снова, и даже самые крепкие нервы до предела натягиваются от этой синусоиды. Впрочем, ситуация «посадить нельзя отпустить» действует в отношении всей оппозиции: совсем убить Каштанку не позволяет имидж, а накормить хоть раз по-человечески будет как-то не по-пацански.
Есть и второе объяснение, связанное с особенностями национальной психологии. Русский человек отходчив par excellence. Сначала проделывается какая-нибудь особенно глупая и бессмысленная жестокость, отбираются, скажем, те же полтора миллиона плюс загранпаспорт. Возникает впечатление, что органы следствия попросту решили прокрутить эти деньги. Боже упаси, конечно, я так не думаю. Просто уж очень похоже. Потом деньги возвращаются, и люди на радостях готовы начисто забыть исходную ситуацию. Достоевский всю жизнь считал, что Николай Палкин его спас и облагодетельствовал. Хотя он всего лишь заменил беспричинный расстрел такой же незаслуженной каторгой. Мы не ждем от власти хорошего и потому легко забываем плохое. Всякая милость, напротив, воспринимается нами как счастье и чудо. На месте черного креста ставится жирный красный, в результате власть воспринимается не как опасный самодур, а как чудесный спаситель, всех нас втайне любящий.
Впрочем, есть и третья версия, и она-то кажется мне самой печальной. Обидно, конечно, было бы думать, что садистские приемы главной спецслужбы ничуть не изменились с советских, а может быть, и с царских времен. Но еще обиднее предполагать, что перед нами полное отсутствие политики, вырождение, паралич, нескоординированность действий. Одна башня Кремля подала один сигнал, другая — другой. Один чиновник позвонил прокурору и сказал: да ну ее… Другой позвонил судье и сказал: да ну его (имея в виду предыдущего чиновника)... По точному ленинскому определению, тактика «шаг вперед, два шага назад» знаменует собой отсутствие внятной концепции, твердой политической программы. Обидно жить при тиране, нет слов. Но куда опаснее жить при полутиране: он слаб, а потому непредсказуем, его раздирают взаимоисключающие желания, он хочет нравиться Западу, Востоку и немного Северу, да и зубы у него уже не те. Плох грозный царь, но страшнее отчаяние слабого. Да и Федюнька-то мучил Каштанку только потому, что она его не слушалась. Об этом он догадывался правильно: при первой возможности она сбежала от дрессировщика и вернулась в свое естественное состояние.
Плохо, если они нас мучают; хуже, если и этого не могут."
http://www.facebook.com/pages/Дмитрий-Львович-Быков/199235390120628
, жаль ,что его прикратили делать 
