15 марта 1938 года расстрелян Генрих Ягода, бывший нарком внутренних дел, организатор массовых политических репрессий и «чисток». Ягода родился в 1891 году в городе Рыбинске в семье ювелира.
В юности примкнул к революционным анархистам. За ограбление банка два года провёл в ссылке. Стремительную карьеру Ягода сделал после революции: в 1920-м он вошёл в коллегию ВЧК, а чуть позже фактически возглавил «органы» (председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский тяжело болел). В 1934 году ОГПУ преобразовали в НКВД, и Ягода стал наркомом внутренних дел. Он был хорошим организатором: руководил строительством стадиона «Динамо», Беломорканала и канала Москва—Волга; в тюрьмах и лагерях навёл образцовый порядок. При нём было арестовано, сослано в лагеря и «исправительно-трудовые» колонии около полумиллиона человек.
В 1936 году на посту наркома внутренних дел впавшего в немилость Ягоду сменил Николай Ежов.
Изгнанный из НКВД, Ягода пять месяцев проработал наркомом связи. В марте 1937 года его отстранили и от этой должности, после чего арестовали. При обыске на квартире Ягоды обнаружили более 3 тысяч порнографических снимков с участием жен видных деятелей партии, науки, культуры и армии, не считая обнаженных композиций из балерин, спортсменок и простых граждан СССР. Сразу после ареста Ягоды погиб при загадочных обстоятельствах – выпал из окна седьмого этажа и разбился насмерть – личный секретарь наркома Чертков. На предварительном следствии Ягоде предъявили множество обвинений – от контрреволюционной троцкистской деятельности и шпионажа в пользу иностранных государств до организации так называемых «медицинских убийств» Горького, Куйбышева, Менжинского и других.
Инкриминировалось Ягоде и покушение на жизнь Николая Ежова (согласно материалам следствия, бывший нарком якобы приказал опрыскать стены и портьеры кабинета своего преемника сильнодействующим ядом, который медленно испарялся при комнатной температуре). Ягода, как от него и требовалось, признал свою вину по всем пунктам обвинения – за исключением шпионажа. «Если бы я был шпионом, – заявил он прокурору Вышинскому, – то десятки государств мира вынуждены были бы распустить свои разведки».
Суд, состоявшийся в марте 1938 года, приговорил его к высшей мере – расстрелу.
Последней попыткой ухватиться за соломинку было прошение о помиловании, в котором Ягода писал: «Вина моя перед родиной велика. Не искупить её в какой-либо мере. Тяжело умереть. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь». Президиум Верховного Совета СССР прошение отклонил.
Говорят, когда Ягоду вели на расстрел, он пел «Интернационал».
Все ближайшие родственники экс-наркома в разные годы были репрессированы. Удалось спастись лишь сыну Генриху.
Он был осужден в 1949 году Особым совещанием при МГБ СССР и освобожден по амнистии в 1953 году.
Впоследствии получил инженерное образование и под чужим именем вместе с семьей проживал на Украине.
Жена Ягоды – Ида Леонидовна, племянница Якова Свердлова – была арестована и погибла в заключении.
