Гибель оленей, принадлежащих манси
"Расспрашиваю собеседника-манси на любимую туристами тему: «о девяти дятловцах» (место их гибели недалеко от Тресколья). Рассказывает: «Я в то время в армии служил, а мой брат оленей пас как раз в тех краях, в те дни много оленей погибло. А его за то чуть не посадили — говорили: сам уничтожил, съел, продал». Я думаю, что это ракеты запускали. Ракетное топливо сжигает воздух, вот олени и задохнулись — те, которые в низине были; а которые выше забрались — те спаслись, и сам брат тоже. Много манси тогда в связи с этим делом загребли, думали, что это они “нашаманили чего-то”. (Е.А. Лысенко, научный сотрудник краеведческого музея, г. Североуральск. Тресколье//Уральский следопыт, № 1/2005)"
Поселение
«Пауль» — жилье, поселение, деревня. Это искаженное слово. По-мансийски правильно будет не «пауль», а «павыл». Но так уж закрепилось и в книгах, и на картах. (Заплатин. М.А. В краю таежных рек /по Мансийскому Северному Зауралью/. — М.: Физкультура и спорт, 1972).
— Хотите посмотреть вор-кол (лесную избу)? — и направил лодку в одну из проток, мимо довольно большого острова посреди Пелыма. Вскоре, оставив лодку на берегу, по едва заметной тропе мы вышли на поляну, посреди которой стоял небольшой дом, рядом — хозяйственный сумъях. У каждой мансийской семьи, кроме постоянного пауля, по тайге разбросаны 6—7 таких вор-кол. (Валерий Шакаев, 2005)
С разговорами подходим к Лозьве, на другом берегу в километре — поселок. Исток Лозьвы и Тресколье — некогда родовые угодья Анямовых. Сейчас в поселке 8 домов, где проживают и Бахтияровы, и Тасмановы, и Дунаевы. Интересно происхождение некоторых фамилий: Анямовы произошла от слова «аням» — красивый, нарядный; Пакин — шишки имеющий, Тасманов — заносчивый. У каждого рода свой катпос (родовой знак). Катпос ставят на границах охотничьих угодий, на домах, — в общем, «метят все свое». (Е.А.Лысенко. Тресколье//Уральский следопыт, № 1/2005)
Сезонность расселения
У озера Вагильский Туман, северо-восток Свердловской обл., 80 км к СВ от Серова. Мансийская супружеская пара Василий и Анна в зимнее время по окончании охотничьего промысла на 2—3 месяца, до весны, перебираются в «столицу» этого малолюдного края — поселок Гари, районный центр.
Главным занятием вогула всегда была охота. В.Н. Чернецов заметил: «…у вогула дом и лес едины. Он не отличает одно от другого, у русского же лес отгорожен стеной от его дома, и лес враждебен и чужд русскому». (Ст. Скурыдин, 2004)
Выбрав для себя когда-то наиболее важное — охоту, свердловские манси теперь лишились оленей. А шкуры зверей, мясо лосей не пользуются большим спросом у ивдельцев. Максимум за 60—80 рублей, да и то с большим трудом, берут в Ивделе лосятину на реализацию. И до Ивделя еще добраться надо. (Елена Гончарова, 2005)
«Конкуренция» русского животноводства
и мансийской охоты
Мы в поселке Ушма (более 100 км к С от Ивделя). Место бывшей колонии. Заходим в полуразвалившийся изолятор. Нары, прикрепленные цепями к стенам, решетки на окнах…
Поселок брошен пять лет назад. Жителей в Ушме осталось всего трое — манси Степан Анямов, бойкая бабуля (бывшая «зечка») да ее «дед». Бабка ругается со Степаном: «Собаки эти его мансийские моих коз рвут!» Степан же молча собирается да в лес на охоту уходит. (Е.А. Лысенко, 2005)
Средство производства: лайка
Мансийская (вогульская) лайка — одно из основных отродий собак Севера. Она послужила основой породы западносибирской лайки заводского разведения.
Главным занятием вогула всегда была охота. В.Н. Чернецов заметил: «…у вогула дом и лес едины. Он не отличает одно от другого, у русского же лес отгорожен стеной от его дома, и лес враждебен и чужд русскому». (Ст. Скурыдин, 2004)
Выбрав для себя когда-то наиболее важное — охоту, свердловские манси теперь лишились оленей. А шкуры зверей, мясо лосей не пользуются большим спросом у ивдельцев. Максимум за 60—80 рублей, да и то с большим трудом, берут в Ивделе лосятину на реализацию. И до Ивделя еще добраться надо. (Елена Гончарова, 2005)
«Конкуренция» русского животноводства
и мансийской охоты
Мы в поселке Ушма (более 100 км к С от Ивделя). Место бывшей колонии. Заходим в полуразвалившийся изолятор. Нары, прикрепленные цепями к стенам, решетки на окнах…
Поселок брошен пять лет назад. Жителей в Ушме осталось всего трое — манси Степан Анямов, бойкая бабуля (бывшая «зечка») да ее «дед». Бабка ругается со Степаном: «Собаки эти его мансийские моих коз рвут!» Степан же молча собирается да в лес на охоту уходит. (Е.А. Лысенко, 2005)
Средство производства: лайка
Мансийская (вогульская) лайка — одно из основных отродий собак Севера. Она послужила основой породы западносибирской лайки заводского разведения.
Когда старшая из лаек, ушедшая сутки назад с Василием на охоту, вернулась домой и стала звать Анну в лес, та не теряла времени. На связанных между собой четырех камусных лыжинах она вывезла из бездны лесов мужа. Собаки в импровизированной упряжке ей помогали как могли.
Зима — это пушной промысел, так повелось. Охотничья тропа у профессионалов (иначе говоря — путик) — это десятки километров вагильских, пелымских лесов. На расстоянии лыжного перехода в зимний световой день одна от другой стоят охотничьи избушки. Все здесь продумано и выверено опытом жизни наедине с их миром. Соболь — основной объект охоты, и соболевать — дело Василия. Анна тоже на тропе, но ее программа чуть полегче: белка, куница.
В семье прекрасные вогульские лайки, их четыре. Все лайки соболятницы, но не пропустят ни куницу, ни норку, ни белку. На охоту их берут по две, работы хватает всем. Зверовые лайки Василию не нужны: медведя тревожить нехорошо, а и нарвешься на него — всегда с миром можно разойтись; лося на мясо к зиме можно убить и без лайки. Собаки чем еще хороши? С ними можно разговаривать. (Герман Агеносов)
Олени
С Верхнего Пелыма добрались сюда на лодке с мотором. У дома громким лаем встретили нас собаки-лайки, разбудившие не ожидавших нас в такое время хозяев, заставив их взяться за ружье. «Мы думали — не волки ли?» Волков в последнее время развелось много, и именно это стало основной причиной, по мнению Хандыбиных, отказа ивдельских манси от занятий оленеводством... (Валерий Шакаев. Хандыбина юрта, 2005)
В чуме живут несколько женщин среднего возраста, одна пожилая — Баба Надя, знакомый нам Геннадий и семеро детей 4—6 лет. Остальные мужчины пасут оленей где-то далеко на пастбище, около чума живет только одна важенка. Возможно, ее оставили для того, чтобы показывать туристам, для которых северный олень — диковинный зверь.
Вокруг чума закреплены сухие стволы деревьев и кустов — дрова и защита от ветра.
http://geo.1september.ru/2007/13/12.htm
Отредактировано Следопыт (2010-01-16 19:15:10)