Ну, у нас тут ЧП районного масштаба, мы с мужем на ковёр в школу ходили.
Я не думаю, что предысторией можно считать инцидент с сочинением про речь тов.Обамы, но это опять та же девочка (в смысле младшая из дочерей).
Но предыстория всё-таки была:

Месяц назад муж был в школе, на младшенькую поступила бумага, что она вздорит с мальчиком из автобуса, и обозвала его «толстым», что по шкале политкорректности является очень серьёзным проступком (оскорбление по внешности, ущербности. Тут можно обзывать как хошь последними словами, но есть слова-лампочки, которые, если «зажгутся», то они перекроют любые прегрешения противной стороны, и поставят на уши весь педсостав).
Про этого мальчика я, на самом деле выслушивала от детей очень давно. Как-то вернулись из школы и спрашивают:
- Мама, а что такое «коммунисты»?
- Это политическая партия. А где вы слышали?
- Нас мальчик один обзывает, а мы не понимаем, хотя он делает такие глаза, что понятно, что это что-то обидное. А почему мы коммунисты?
- Да нет, он просто хочет вас обидеть-обозвать, а как – это уже не важно, главное тут – не обижаться. Просто коммунисты раньше были в правительстве России, а вы – русские, вот он вас и обзывает.
- А сейчас коммунистов нет в правительстве?
- Да в принципе, есть, только они по другому себя назвали.
- Чтобы их не обзывали?
- В том числе.

Потом жалобы на мальчика были периодическими, но не криминальными (мне даже неловко участвовать в подобных разборках. Как представлю – это чтобы моя мама разбиралась, кто кого обозвал и за косу дёрнул?). Потом были и дёргания за руки и прочие неприятности, мальчик получал своё «сам дурак», но в конце концов подотстал). И вот нате вам – его родители написали бумагу, что наша обзывалась. А тут важно то, что от нас бумаги не было, стало быть агрессоры мы, а не он.
Муж сходил в школу, врезал и за дёргание, и обзывания, и за коммунистов (а это пострашнее «толстого»), вызвали детей, мальчик полопотал-признался, что «толстым» они его никогда не обзывали, в итоге извинялись перед нами, оказывается, что и бумаги никакой не было, просто молодой человек, ответственный за конфликты, проявил инициативу со слов мальчика.
Дочери наказали, чтобы близко к чуваку не подходила и игнорировала его слова, мальчик тот тоже давно притих, в общем, тишь да гладь.

И ещё одна деталь – у нас с сентября новый водитель школьного автобуса, и все знакомые дети постоянно жалуются, какой он вредный и цеплючий. Если бы был запланирован визит к учителю, то я непременно бы отметила, что водитель у вас странный, но идти специально жаловаться со слов детей – это слишком. И вот наконец получаем:
Звонят из школы и сообщают, что младшую на 5 дней лишили автобуса (мера наказания – хуже некуда, крайний случай, вообще не помню, чтобы девочек когда-либо лишали автобуса). По аналогии с нашим детством – это эдак детская комната милиции. Причину говорить отказались, сказали, что речь о безопасности детей, сообщили, что замдирекора будет завтра с девяти.

Насилу пришла в себя.
Разговор с дочерьми ни к чему не привёл – не было, говорят, ничего такого. Тогда потребовала перечислить всё «не такое». Самое антизаконное, что вспомнили – они всем автобусом пели песни во время поездки.
- Какие? – прогремела я, ожидая что-нибудь не меньше матерных частушек.
- Те, которые мы на хоре поём.
Ну, не криминал, в принципе. Подумала, что в моём детстве нас вряд ли наказывали бы за то, что поём в неурочное время «Летите голуби, летите».
- А водителю нравилось?
- Нет. Он велел прекратить.
- А вы?!
- Мы прекратили, - пожали плечами дети.
По мелочам нарассказывали, как водитель цеплялся к разным другим детям, и вообще, его никто не любит. По сути в автобусе ЗАПРЕЩЕНО 2 вещи – ходить и стоять во время движения. Но они с рёвом побожились, что «никада»!

Итак, звонить я не стала (по телефону разговор могут прекратить в любую минуту, когда им нужно), поехала сама. Секретарь сказала, что искомая завуч занята и не может меня принять.
- Я готова подождать, сколько?
- Не меньше часа.
- Хорошо, я подожду.
Достала айфон и устроилась надолго.
Откуда-то выскочил молодой человек, пожирая меня глазами, пронёсся мимо. Через минуту вернулся с тем же горящим взором, остановился типа разбирать газеты, сворачивая голову в мою сторону. Я, конечно, хороша, спору нет, но всё же не настолько, чтобы 20-летние вьюноши бегали на меня смотреть взволнованно. Уставилась на него. Убежал.

Вышла завуч и мы договорились, что она сможет уделить мне внимание в час. Но только 15 минут, не больше! (А мне больше-то и не надо, кому охота, чтобы долго ругали?)
А вот тут в ход событий вмешалась судьба, и всё пошло не так, как дОлжно: дома оказался муж. Он вообще-то редко бывает дома, тем более днём, но так уж случилось. И мы пошли вместе.

Нас встретила завуч с тем молодым человеком, и муж, надо сказать, на вьюношу произвёл ещё большее впечатление, чем я, точнее, реакция была «не ждали». Оказалось, это тот самый, который вёл дело «про коммунистов». За час он не произнёс ни одного слова, наверное, завуч позвала его, чтобы преподать «уроки мастерства» и как надо профессионально разводить строптивых родителей. Завуч была Железной Леди и тёртый орешек. (Но кто может вспомнить завуча-нюню?)

Что сразу бросилось в глаза – она была преисполнена некоторого торжества, как будто она знает развязку, предвкушает долгожданное зрелище, и одновременно является и зрителем этого шоу. (А я по себе прекрасно знаю, когда в уч.заведении случается подобное, это никогда никому не в радость, это всегда головная боль и никому из педсостава неохота этим заниматься).
Повторю, лишение автобуса событие – из ряда вон. Если в школе такое случается, дочери с расширенными глазами это обсуждают. А также – на следующий год мы переводимся в другую школу, стал быть на нас будет написана характеристика.

Итак, начала она довольно зло, не помню с чего, но с какого-то грозно-патетического заявления про ЧП и миссию школы, про их высшую цель – безопасность детей и прочую муть, но муж её ещё более грозно остановил и потребовал объяснений, поставив её в оборонительную позицию, как будто это мы наложили на школу наказание и ждём объяснений.
Тётка крякнула и выдала, что они получили рапорт от водителя, очень серьёзный рапорт, ему дан ход, и на время разбирательства наша дочь, в целях безопасного функционирования автобуса, отстранена от автобуса. (Я начала сползать под стол).
И она начала читать.
К сожалению, я не могу точно цитировать, тк копию бумаги нам не дали. Но это был лист А-4, плотно исписанный мелким почерком, и начинался он приблизительно так:
«Я работаю на этом рейсе с сентября и всё это время внимательно наблюдаю за ПетринойДочкой и хочу заявить, что за 9 месяцев её поведение невероятным образом прогрессировало в негативную сторону, у неё произошла серьёзная деградация антисоциального поведения.
Она не подчиняется правилам, искусно манипулирует другими детьми, заставляя их делать то, что она пожелает, подбивая их на антисоциальные поступки, её нахождение в движущемся автобусе предоставляет угрозу для жизни, и я не могу гарантировать пассажирам безопасного проезда. Девять месяцев она верховодит автобусом и с каждым днём ситуация становится всё взрывоопаснее, и не находится под моим контролем...»

Я начала отрубаться в обморок.

К сожалению, я так и не узнала, что там ещё было в бумаге, тк муж «прервал удовольствие». Перессказывать не буду, просто перечислю по пунктам ряд претензий «нашей стороны»:
1) Почему нам сообщают о проблеме, срок которой «9 месяцев»? Где был школьный персонал? Это что за вселенская драма? Ребёнок терроризирует автобус почти год, и никто из взрослых не может «найти и обезвредить»? Прямо бин Ладен какой! Вы отстраняете семью от воспитания детей, а сами не можете справиться с проблемой?
- Месяц назад мне сообщили о конфликте с мальчиком, я принял меры. Были ли с тех пор (он гневно посмотрел на вьюношу) какие-нибудь замечания?
- Нет, - икнул тот.
- Вы сообщаете мне сейчас – с завтрашнего дня проблемы не будет, я решу её. Я могу поправить будущее, но я не могу исправить прошлое. 9 месяцев уже так и останутся, как были. И мой вопрос – почему вы ставите в известность так поздно и какие меры предприняли вы, чтобы предъявлять сейчас такие претензии?
2) Далее он прошелся по водителю и финальным аккордом потребовал его психологической экспертизы. С какой стати он «наблюдает 9 месяцев» за моим ребёнком? С какой стати он расписывает психологические портреты? Он что, психолог? Меня не интересуют его умозаключения, он – водитель автобуса, его дело рулить, а не ставить диагнозы. Это не в его компетенции, я буду рассматривать это как оскорбление личности.

Вы проверяете людей, прежде чем доверить им детей? Два раза в день он остаётся с ними один на один, и теперь я не уверен, находятся ли они в безопасности рядом с человеком с болезненной психикой. Какие слова он употребляет? «Угроза для жизни» – это бомбу сегодня в автобусе в НЙ обезвредили, а не 11-летняя девочка в школу едет. Почему вы вообще принимаете к рассмотрению такую бумагу? Что конкретно она сделала, что её отстранили от автобуса и написали такую характеристику, с которой возьмут только в тюрьму?

Завуч местами поотбивалась и сказала, что у них, безусловно, есть зафиксированные конкретные проступки, и вчерашний стал последней каплей. Она поводила пальцем по строчкам, нашла, и начала зачитывать:
«Вчера ПетринаДочка стала причиной, по которой автобус не смог вовремя выйти в рейс и опоздал к назначенному сроку, тк она бегала туда-сюда и прыгала по сиденьям» (ну, местные мамочки, думаю, даже сильно напрягшись, не смогут представить местных младших школьников, прыгающих по сиденьям автобуса). И тут я поднимаю голову и осторожно-осторожно, чтобы не спугнуть:
- Простите пожалуйста, что она сделала вчера?
Дама повторила.
- Это было утром, при поездке в школу, или после школы, когда возвращались домой?
- После школы.
- Вы уверены?
Она пробежала глазами по строчкам и отчеканила:
- Да.
- Наша дочь не ездила вчера на автобусе.
Немая сцена. Все, включая мужа, который сегодня ночью прилетел домой и был не в курсе, что происходило вчера.
- Вы уверены?
- Абсолютно. Их забирала из школы мама подруги, они ездили в гости. К автобусу они не подходили.
- Вероятно, - очень неуверенно начала развивать мысль завуч, - это произошло утром.
- Исключено. Утром я провожаю их и стою рядом, машу вслед, пока автобус не уедет. Поэтому уверяю Вас, при мне дети вели себя смирно. И вообще я не могу себя представить ни одного ребёнка, которому с утра хотелось бы попрыгать по сиденьям. Они спят на ходу.
- Возможно, - забормотала завуч, - тут какая-то ошибка, мне нужно будет уточнить.
- Но дело в том, что мы теперь не можем в принципе рассматривать эту бумагу всерьёз и доверять тому, что в ней написано.
Тут продышался муж и остальные действующие лица стали, собственно, уже не нужны и перешли в группу миманса.
Опять же опускаю его речь, но теперь упор стал на то, что он считает, что со стороны водителя это targeting (выбирается мишень для придирок, козёл отпущения). И водитель невменяем, он воюет с 11-летним ребёнком, который, каким бы шумным ни был – всего лишь ребёнок, и взрослый человек в здравом рассудке не должен тягаться с детьми. Пять лет наша дочь ездила на школьном автобусе в любви и согласии с прежними водителями, а тут такая внезапная перемена. Он приплёл сюда девочку из соседнего городка, недавно покончившую жизнь самоубийством, из-за того, что её стали преследовать одноклассники. (История эта получила огласку на гос. уровне, и впервые к ответу были призваны несовершеннолетние одноклассники и школа. Девочка не рассказывала родителям о своих проблемах, и они не смогли её вовремя защитить). В общем, он зажёг много нервно-паралитических «лампочек».

Он потребовал немедленной встречи с водителем, иначе он пойдёт в другом месте поднимать вопрос о том, как школа нанимает и проверяет свой персонал, и почему после таких бумаг вызывают родителей, а не водителя.
Завуч тут же втиснула, что, возможно, его не сумеют так быстро найти, к тому же водители не подчинены школе, это другой департмент.
- Тогда я подойду к автобусу с утра и поговорю с водителем.
- Только, пожалуйста, не входите в автобус, это запрещено, - испуганно предупредила дама, - и я обещаю присмотреться к нему, я действительно не знаю его близко, не мы нанимаем водителей.

Опускаю дальнейшее, суть ясна. Я только сделала попытку попросить копию заявления водителя, что является законным правом, но завуч не только насмерть вцепилась в бумагу, а вовсе убрала её со стола. Мы нажали с двух сторон, но та не поддавалась, а при дальнейшем давлении, думаю, съела бы её у нас на глазах. Она пообещала после разбирательства с водителем предоставить копию summary (общего резюме, отчёта). Хех, замечательно представляю, какое будет это саммари!

О, ещё муж в порыве заявил, что одна бумага за 9 месяцев терроризма не может быть признана всерьёз, должны же быть ещё какие-нибудь промежуточные бумаги?
- Есть, - радостно воскликнула завуч, и, вытащив ещё одну писульку в пол листа, начала читать: «Вчера ПетринаДочка, выходя из автобуса, что-то промямлила мне на выдохе. И хотя слов произнесено не было, но по выражению лица было понятно, что она имеет ввиду какую-то угрозу...», тут завуч осеклась, пробежала глазами дальше, но озвучивать не стала, видимо очевидность нелепого была налицо. Но муж уже глумился:
- Так он, оказывается, не только психолог у вас, а ещё и телепат?!

Через час нам позвонили и сообщили, что водителя ищут, но пока не нашли, но продолжают поиски. К вечеру сообщили, что пока не нашли.
Муж прочел дочери грозную лекцию, что нет дыма без огня, и велел впредь сидеть в автобусе молча, как Мона Лиза, сложив ручки и глядя в окно.

Утром пошел провожать их к автобусу (запрет с нас сняли).
В автобусе на первом ряду сидела завуч! Думаем, она поехала, чтобы предотвратить диалог водителя и родителя, хотя официально это, возможно, выглядело как курирование рейса.
Ну, посмотрел на водителя – седой полноватый дядька за 50.

Ещё через пару часов позвонили и сообщили, что они имели беседу с водителем, водитель отозвал свои бумаги и они готовы закрыть дело, если мы не будем настаивать на развитии. Муж отпустил их с миром.
Я поначалу надулась, но он урезонил, что не нужно загонять их в угол, всё-таки там учатся наши дети, и учителя всегда смогут отыграться на них, если вывести их на тропу войны.
Нам попробовали показать Кузькину мать, мы дали понять, что из этого может выйти. Все стороны всё поняли и сделали хорошую мину при плохой игре.
...но наш бронепоезд – стоит...