ГОРЮЧАЯ НЕФТЬ С «ТОРРИ КАНЬОН»
Эта экологическая катастрофа, не имеющая аналогов по своим печальным последствиям, произошла ранним субботним утром 18 марта 1967 года с крупнейшим итальянским нефтеналивным танкером «Торри Каньон», построенным в США и плававшим под либерийским флагом. По своим параметрам это был один из крупнейших судов в мире. Вся мировая пресса писала, что «Торри Каньон» является предвестником новой эпохи — эпохи глобальной транспортировки нефти морским путем, что будущее за крупнейшими танкерами, которые будут обеспечивать энергетическим сырьем все население земного шара. Но разыгравшаяся трагедия стала серьезным напоминанием всему миру: неосмотрительная и чрезмерная техногенная деятельность людей грозит новыми бедствиями — таким глобальным загрязнением природы, которое может иметь необратимые последствия для жизни всего человечества.
Капитан танкера «Торри Каньон» Пастренго Руджиати закончил вахту в два часа ночи и отправился на отдых в свою каюту. Судно шло заданным курсом, и ничто не предвещало беду. Но именно в это время на капитанском мостике заметили, что примерно в 25 милях от судна, прямо по курсу находится Бишопская скала. Беспокоится, собственно, было не о чем. Танкер спокойно мог миновать этот опасный ориентир, расположенный к западу от островов Силли, хотя в предрассветной мгле скала была видна не очень хорошо. Но раз ее засекла судовая радарная установка, то этого вполне достаточно, чтобы вовремя сориентироваться и пройти мимо.
Всю ночь танкер следовал точно на север, по направлению к Англии. В своих огромных трюмах он вез 120 тысяч тонн сырой нефти из Кувейта, предназначавшейся для перекачки в Милфорд-Хейвене (графство Южный Уэльс). По расчетам штурмана они должны были обогнуть Бишопскую скалу с западной стороны, однако его расчеты оказались неверными.
На мостике вместо капитана дежурил старший офицер Сильвано Бонфилья. Когда в 6.30 утра он проверил местонахождение судна, то выяснилось, что они сбились с курса. Нефтеналивной танкер шел не западнее, как предполагалось, а наоборот — восточнее островов Силли. В хорошую ясную погоду любое судно могло бы спокойно пройти по узкому проливу, который отделял эти острова от Лэндс-Энда. Но для такого гигантского нефтеналивного танкера, каким был «Торри Каньон», проблемы возникли сразу же. Дело в том, что танкер длиной в 300 метров, имел солидную осадку — в 17 метров.
Обнаружив отклонение от курса, Бонфилья немедленно отключил автоматическое навигационное устройство и дал команду поворачивать в сторону Бишопской скалы. Он намеревался в течение часа вести судно к скале, а затем спокойно обогнуть ее. Его расчеты были основаны на вполне здравой логике. Уже по завершении маневра, он позвонил капитану, чтобы сообщить ему о причине изменения курса. Однако капитан таким решением был весьма недоволен и приказал восстановить прежний курс. Он не стал даже подниматься на мостик, так как был уверен, что ничего страшного не произойдет, и приказал идти через пролив. Бонфилья не очень понимал, что стоит за капитанским решением, но не стал его оспаривать и снова включил автоматическое навигационное устройство.
В 8 часов утра танкер находился в 14 милях от пролива. Капитан еще раз уточнил местонахождение судна и поправил курс. Сделал он это с таким расчетом, чтобы пройти в 6 милях от островов Силли, хотя возникла опасность, что они могут наткнуться на подводные камни, находившиеся в этой акватории. Как раз посередине между островами Силли и Лэндс-Эндом располагались «Семь камней», как моряки называли полуторакилометровую и очень опасную гряду небольших подводных скал, ставших причиной гибели не одной сотни кораблей. При нормальной погоде и во время отливов «Семь камней» хорошо видны, и суда спокойно обходят их стороной. Но когда во время приливов они скрываются под водой, то их могут не опасаться суда только с низкой осадкой. А что делать тяжело груженному «Торри Каньон»?
К утру 18 марта 1967 года погода установилась хорошая, на море образовался штиль, была неплохая видимость, и прилив к тому же оказался в высшей точке. В этих условиях капитану Руджиати следовало взять всего на две мили в сторону от прежнего курса, и танкер спокойно прошел бы мимо камней. Но, странным образом, все его последующие действия как бы специально были направлены на то, чтобы приблизиться к катастрофе.
В начале девятого утра «Торри Каньон» заметили моряки плавучего маяка, охраняющие проходящие суда от «Семи камней». Они тотчас сообразили, что если танкер будет следовать и дальше прежним курсом, то он неминуемо врежется в камни. На маяке выбросили предупредительный флаг и пустили ракеты. Увы, никакого ответа на предупредительные сигналы с танкера не последовало. Капитан Руджиати, как завороженный, вел свое судно прямо на гряду камней. Позднее выяснилось, что по мере вхождения в пролив он собирался сделать поворот влево.
Находясь на мостике, капитан первым делом выключил автоматическое навигационное устройство, вырулил судно носом на север и снова включил устройство. Но неожиданно впереди, прямо по курсу, показались два рыболовных судна. «Торри Каньон» на полном ходу, в 16 узлов, либо должен был натолкнуться на два эти судна, либо… Для раздумий времени не оставалось. Только теперь Руджиати понял, что катастрофы ему не миновать. Он надеялся еще проскочить над камнями и отдал приказ рулевому повернуть влево до отказа. Рулевой завертел штурвал — безрезультатно. Судно по какой-то непонятной причине не поворачивало. Рулевой позвал капитана, и Руджиати наконец сообразил, что штурвал не подчиняется рулевому только потому, что управляется автоматическим устройством. Руджиати переключился на ручное управление, и штурвал снова стал послушен. Но жизненно важные секунды были уже упущены.
В 8.50 «Торри Каньон» со всего хода наткнулся на скрытый под водой первый из «Семи камней» и намертво застрял. На мгновение Руджиати потерял дар речи. Он понял, что привел свой гигантский танкер — маломаневренный даже в спокойную погоду и при идеальных условиях видимости — на максимальной скорости прямо на группу скал, нанесенную на все карты мира. Это был не просто удар, это могло означать гибель его танкера. Он немедленно потребовал сведений о полученных повреждениях. Никакой надежды — танкер плотно сидел на камнях и из его трюмов вовсю хлещет нефть.
Руджиати понял, что его непростительная ошибка будет иметь катастрофические последствия. Но худшее ожидало его еще впереди. Пробоина у «Торри Каньон» оказалась почти на половину длины корпуса — 150 метров! Это означало, что из всех его 23 танков в море стала выливаться сырая нефть (примерно по шесть тысяч тонн в час). Черные маслянистые пятна уже окружили танкер.
Руджиати не оставалось ничего другого, как отдать приказ начать выкачивать нефть из танкера. Он рассчитывал, что облегченное таким образом судно сможет сняться с камней, окажется на плаву. Были включены все помпы, и в море стал выплескиваться пенный поток нефти. В 11 часов над «Торри Каньон» закружил первый вертолет Королевского военно-морского флота Великобритании. Экипаж винтокрылой машины тотчас понял, что случившаяся катастрофа — это разлив нефти беспрецедентного в мировой практике масштаба. Еще через час к месту происшествия прибыл специальный голландский спасательный буксир «Утрехт». На борт «Торри Каньон» поднялись спасатели, которые хотели определить масштабы происшедшего. По их оценке танкер засел на камнях тремя четвертями длины своего корпуса, и снять его с помощью буксиров было невозможно.
Сигналы тревоги уже передавались береговой охране. К двум часам к танкеру прибыли три буксира и еще два корабля Королевского военно-морского флота. С них стали распылять детергентные вещества по всему расплывшемуся нефтяному пятну, чтобы предотвратить расползание нефти в море. Особенно опасались они, что гигантское пятно подойдет к берегу и вызовет гибель птиц, рыбы, испортит многокилометровые пляжи.
В Лондоне, куда уже тоже поступило тревожное сообщение, забили тревогу. Руководство министерства обороны на чрезвычайном заседании обсуждало меры борьбы с нефтяным пятном, расплывающимся по направлению к пляжам Вест-Кантри. К вечеру того же дня из танкера в море вылилось почти 40 тысяч тонн сырой нефти, которая захватывала все большие и большие участки моря. Вода сделалась маслянисто-черной.
Помпы на танкере к тому времени отказали, так как водой были затоплены все паровые котлы. Уже на следующий день 19 марта вокруг беспомощного танкера появились десятки судов Королевского военно-морского флота. Они окружили «Торри Каньон» и принялись разливать детергенты по краям все увеличивающегося пятна, однако особого успеха не добились. Надо было что-то срочно предпринимать, и тогда решили призвать на помощь специалистов из Америки, уже имевших опыт борьбы с такими несчастьями.
Начальник спасательной службы Королевского военно-морского флота прибыл на борт танкера в сопровождении американского представителя нефтяной компании «Юнион Ойл» из Лос-Анджелеса. Спасатели полагали, что спасти судно можно только при условии, если не ухудшится погода и танкер не сломается пополам. Однако ситуация уже вышла из-под контроля, и 21 марта в кормовых надстройках танкера произошел взрыв такой силы, что разорвал его обшивку. К тому времени вся команда «Торри Каньон», за исключением капитана Руджиати и трех офицеров, на спасательном судне была снята, но во время взрыва погиб командир голландской спасательной команды.
Возникла опасность, что могут быть и новые взрывы, но начатую работа останавливать уже было нельзя. На следующий день, 22 марта, премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон, дача которого находилась на островах Силли, решил собрать чрезвычайное совещание правительственных экспертов и ученых, чтобы выявить все возможные способы спасения береговой линии, ее пляжей, фауны и флоры от дрейфующей нефтяной массы. Сообщения, которые он услышал, были очень мрачные. Во-первых, поднялся ветер и море стало штормить. Возникла опасность столкновения судов, которые маневрировали возле «Торри Каньон». Этот же ветер грозился отнести нефтяные пятна не в океан, а к берегу.
Еще через день ветер усилился и достиг, как и в момент крушения, скорости 36 километров в час. Спасатели уже стали делать последние приготовления к снятию «Торри Каньон» с камней, но ветер неожиданно изменил свое направление, и огромное нефтяное пятно понесло прямо к берегам Корнуолла. С момента крушения в море вылилось по предварительным оценкам 50 тысяч тонн нефти, еще 70 тысяч тонн оставались в танкере.
И вот настал черный день, 25 марта, когда нефть достигла берега. В черной густой грязи беспомощно барахтались тысячи чаек, бакланов и других морских птиц. Волнами нефть вынесло на песок, она достигла пляжных ограждений, появилась на асфальтовых дорожках. В этот момент три буксира, закрепив на «Торри Каньон» тросы, принялись стаскивать его с камней. В свободные трюмы закачали воздух, чтобы увеличить плавучесть танкера, но и эта попытка не принесла успеха: танкер развернулся только на восемь градусов.
На следующее утро неожиданно поднялся шторм, правда, во второй половине дня ветер немного стих. И снова (теперь уже четыре буксира) стали стаскивать застрявший танкер. И опять неудача: разорвались все тросы. Вот тут-то и случилось непоправимое, волны довершили начатое буксирами — танкер сломался пополам. При этом еще 50 тысяч тонн нефти вылилось в море. 27 марта вся Корнуолльская береговая линия от Лэндс-Энда до Ньюкуэя оказалась черной от нефти.
Огромные нефтяные пятна стали приближаться к северному побережью Англии и столь же обширные — к французскому. Казалось, что стихии пришел «на помощь» небывалый за последние 50 лет весенний прилив. И тогда в Лондоне было принято решение разбомбить остатки «Торри Каньон». В течение трех дней истребители-бомбардировщики забрасывали бомбами разломанный на части танкер. После первых попаданий из-за поднявшегося огня и дыма стало затруднительным прицельное бомбометание с 800-метровой высоты. И тем не менее несколько десятков сброшенных бомб достигли свой цели. В бушующее пламя истребители сливали свое горючее, и практически вся остававшаяся в танкере нефть выгорела.
Проходившее в Генуе заседание следственной комиссии, рассматривавшей дело о катастрофе танкера «Торри Каньон», признало виновным в его гибели капитана Руджиати.