Жизнь и удивительные приключения капитана Боевского
Анна Мисюк
Судьба этого человека создана для легенд и авантюрных романов. Впрочем, первая половина XX в. бросала людей в такие ситуации, что в изумлении отступала любая фантазия.

Представьте, что в парижскую эмигрантскую газету в середине 1930-х годов приходит пакет с рукописями из Палестины. Редактор — столп русской демократии образца Февраля 17-го, Павел Николаевич Милюков, в восхищении знакомится с присланными статьями и стихами, а затем делится впечатлениями со своим добрым знакомцем — столпом сионизма ревизионистского образца Владимиром Евгеньевичем Жаботинским. Он ждет подтверждения от Жаботинского: реально ли существует этот автор — Арье Боевский, помощник капитана еврейской морской школы, офицер-иудей, так изощренно владеющий мельчайшими интонациями русского языка, пишущий отменно умно и с живым искрящимся юмором. И реальны ли обстоятельства его жизни: «Обучает будущие кадры еврейского морского флота, судно базируется в Италии, плавает под французским флагом, капитан — еврей из Палестины, команда — итальянцы и французы, помощник — этот Боевский, видимо, еврей из России, а курсанты — еврейская молодежь со всего света!» «Все верно, — отвечает Жаботинский, — кроме одного пункта: Боевский — не еврей, он русский, православный, и настоящее его имя — Глеб Алексеевич Баклавский». Немая сцена.

Экипаж «Сарра Алеф».
Третий справа - Арье Боевский

В этой интриге наиболее фантастично то, что десятки юношей, говорящих на разных языках, собрались на борту парусника «САРА 1», чтобы опровергнуть ходячее представление о том, что евреи — народ сухопутный (в рассказе знаменитого писателя-мариниста Станюковича «Исайка» главный герой высказывает убеждение в том, что «Б-г не желает, чтобы еврей был матросом») или то, что их обучает мореходному искусству, создает флот будущего Израиля русский человек, блестящий корабельщик, бывший офицер флота исчезнувшей Российской империи, и к тому же... поэт?

Итак, что же за «моревестник» опустился на берег обетованной земли?

Родился он в апреле 1889 года неподалеку от Хельсинки, в Финляндии, в семье корабельного врача. Впрочем, в роду и контр-адмиралы встречались. Образование получил в Петербургском Политехническом, потом ушел в школу военных моряков и служил офицером учебного судна (вот он — педагогический опыт!)

В Первую мировую — контужен в боях на Балтике, к революциям отнесся нейтрально и удалился в семейное имение на Украине. Здесь его нашла Гражданская война, и он попал в бучу с потоплением большевиками Черноморского флота (чтобы немцам не сдавать). Несколько небольших кораблей самовольно ушли и прорвались через Босфор. С ними ушел капитан Глеб Баклавский. Затем он в Триесте служит на судне, на котором «халуцим» переправляются в Палестину. Что его захватило: их песни, цели, энергия?

В один из рейсов он сошел на берег и остался с ними, остался как Арье Боевский.

Он прокладывает дороги в Галилее, работает в иерусалимских каменоломнях, рыбачит в Эйлате. Но, главное, он одержим идеей создания флота: ведь возвращаются евреи в страну, имеющую выход к морю, не так ли?

Он пишет, куда возможно, но попадает в основном «куда нельзя» — к английской администрации, которой вот только еврейского флота и не хватало; лидеры ишува тоже демонстрируют вполне сухопутный склад ума, и только Жаботинский горячо его поддерживает и объявляет себя «поклонником Боевского». А сам капитан Арье примыкает к бейтаровцам и начинает обучение бойцов Хаганы (сохранилась его рукопись «Курс полицейской тактики»).

В 1925 году возникает Морской союз под руководством Боевского, объединивший горстку верных, помешанных на море чудаков.

В 1929 году, после того как арабы устроили кровавую резню в Хевроне и Иерусалиме, разъяренный Боевский ворвался один в мечеть во время молитвы и, размахивая, как гранатой, бутылкой водки, осыпал правоверных солеными русскими выражениями. Подействовало неожиданно сильно — сотни мужчин бросились врассыпную, а «московский террорист», как его с тех пор называли и арабы, и англичане, предстал перед британским военным судом. К счастью, бутылка водки не подпадала под статью «предмет, годный для убийственных целей», а то ведь и смертный приговор бы грозил.

В 1934 году в городке Чивиттавеккиа, вблизи Генуи, была, наконец, создана еврейская мореходная школа, и по праву капитан Боевский стал одним из ее руководителей.

Он был человеком безбытным, бездомным, хотя и попытался однажды обрести семейное счастье. Попытка не удалась, его юная жена, еврейская девушка Ципора, носила красную косынку, мечтала о стройках социализма и, найдя в муже полное равнодушие к этим идеалам, вернулась в Советский Союз, увезя с собой и маленькую дочь. Вместо семьи остались горькие стихи, полные тоски по утраченному ребенку:

«Дочка, пичужка моя сероглазая!
Издали прощебечи:
Кто тебе будет сказки рассказывать,
Песням будет учить?
...Время летит теперь лошадью шалою,
Счета не ведая дням...
— Доченька, дочка! Пичужка малая,
Ты позабудешь меня!..»

Арье Боевский беспощадно относился к своим рукописям, часто сжигал тетради. Если что и сохранилось из его литературного наследия, то благодаря друзьям, которые спасли и уберегли рукописи от сурового хозяина. Интересной частью этого наследия являются любовные письма, написанные Боевским во время романа с актрисой Люсей Шленской. Завороженная этими посланиями, она выпросила у возлюбленного разрешение перевести их на иврит и опубликовать как художественные произведения. Перевод, конечно, должен был осуществить ее бывший муж, поэт и блистательный переводчик Авраам Шленский. Ничего себе коллизия?

Арье Боевский умер внезапно в Иерусалиме, в больнице «Хадасса», в 1942 году. Ему было 53 года, но он уже подписывал письма «Старик». Похоронен на Масличной горе.