когда я ехал на следующем поезде, то во время одной из стоянок, на эту станцию прибыл эшелон с бывшими пленными, которых освободили наши войска. Они перемешались с пассажирами нашего поезда и начали оживленные разговоры. В нашей группе оказался один бывший пленный летчик. Он вытащил из кармана золотую звезду героя, и все спрашивал нас, сохранят ли ее ему. Он рассказал, что был сбит летом 44 года. Будучи раненым, приземлился на парашюте в немецком тылу и до того, как его нашли, сумел уничтожить все документы, а звезду спрятал в брючном карманчике для часов. Потом перепрятал звезду в кусочке хлеба, который носил в кармане. И таким образом сумел ее сохранить ы, офицеры из училищ, вроде меня, и из госпиталей успокаивали его, убеждая, что наверняка сохранят. Этот интересовался звездой, а большинство других интересовались, что будет с ними самими.

Летние и осенние бои 1942 года на Северном Кавказе. Там вообще творилось нечто позорное и невообразимое. Части бегут в панике, их останавливают заградотряды, на месте из отступающих формируют заслоны и новые подразделения, а через несколько часов та же страшная картина повторяется вновь, все снова бегут в тыл уже при первых немецких выстрелах. Полное разложение личного состава, во многих полках боевой дух был равен нулю. Один раз поехали на передовую, планировалось выездное заседание трибунала, а навстречу нам толпами драпают без оглядки красноармейцы. С нами был начальник Особого Отдела армии, еврей, кстати, фамилия его была Гольдберг, так он вырвал у солдата из взвода охраны из рук автомат и бросился наперерез толпе бегущих. Остановил, развернул их назад и повел отбивать оставленные позиции. На оборону Кавказа прислали множество ненадежных частей, национальные "кавказские" дивизии. Грузины еще как-то держались, а остальные части из нацменов просто без боя откатывались назад или разбегались. На моих глазах пришло пополнение - дивизия из Средней Азии, укомплектованная "местным азиатским" контингентом во время формировки. Дивизия шла к фронту, на привалах узбеки жгли костры, так немцы их сразу "накрывали", авиацией, и многих побили при бомбежках.

А еще через сутки санбат дивизии был забит "самострелами", те, кто поумнее, стреляли с расстояния, по уговору, земляк в земляка, а в основном - у всех ранение в левую руку и следы порохового ожога. Командование дивизии не могло ничего поделать. Там трибуналу работы хватило через край. Случаи вопиющие, дикие. Заводят очередного, обвиняется в убийстве своего товарища- красноармейца. Оказывается, у них был договор, стрелять друг другу по конечностям, так у этого "снайпера" рука дрогнула, и он своего "подельника" сдуру пристрелил... Поехали дальше, в Грозный, война совсем рядом, а в аулах играют свадьбы, все немцев ждут, говорят об этом вслух, не скрывая радости. Грозненская тюрьма забита огромной массой дезертиров, "яблоку негде упасть".

В первых числах февраля 1943 г. я принял участие в высадке десанта на Малой земле под Новороссийском. В первом эшелоне высадилась морская пехота под командованием майора, он погиб при высадке десанта. Высаживались на баржах и катерах около скалы, под причал ничего не было оборудовано, так в воду прыгали и выходили прямо в бой. Отбили контратаку немцев, на этом месте позже был организован причал для катеров и, главное, баржи. На одной из них и я высадился на второй день десантной операции, сразу пошли в наступление, а потом в подкрепление была выброшена бригада, комиссаром которой был Брежнев, я встретился с ним на совещании. Недалеко от берега было село, от которого осталась одна хатенка, располагавшаяся на самой окраине. И там Брежнев размещался, он собрал политработников на совещание, также был приглашен командный состав, командиры частей, а я как руководитель группы чекистов. Брежнев давал установку, как помогать и сохранять бойцов, как правильно ставить задачу о нападении, проведении боев, чтобы меньше было жертв. Главное, относиться к воинам очень добросовестно, внимательно, особенно со стороны командного состава, потому что некоторые любили так командовать: пошел и все. А надо, чтобы правильно ставилась задача ведения боя. Сам Брежнев был небольшого роста, очень умный, спокойный, четко и членораздельно ставил задачи, и очень просил командный состав: "Берегите людей! Это зависит от вас, комсостава, как вы организуете бой". Так что очень внимательный и чуткий командир, я о нем отзываюсь только с хорошей стороны. В целом, на Малой земле передо мной ставилась задача помочь в эвакуации населения с ранее оккупированной территории, чтобы собирать и помогать, выводить к причалу и отправлять на Большую землю, т.е. в Краснодар. Такова была первая задача, чтобы не было лишних жертв.

- Не получали ли Вы какие-либо деньги на руки?

- Все в фонд обороны шло, нам сказали, а куда их тратить было на фронте, деньги эти?!

http://www.iremember.ru/drugie-voyska/m … evich.html

Военнопленных, под усиленной охраной надзирателей с собаками, ежедневно выводили на работу за пределы концлагеря, где рабочие команды находились на военных или промышленных объектах, а часть пленных использовалась в качестве сельскохозяйственных рабочих. Труд был каторжным, рабочий день длился по 12-14 часов. Кормили одной баландой из брюквы и гнилого картофеля, и смертность от голода и непосильного труда среди нас была очень высокой. В лагере находился за двойным рядом колючей проволоки, по которой был пущен ток, как бы "малый лагерь" - отдельные штрафные бараки, куда сгоняли польских евреев и наших пленных, не прошедших фильтрацию, заподозренных в том, что они евреи. Сюда также попадали политработники и военнопленные, пойманные при побеге или зачисленные немцами в категорию "особо провинившихся". Фактически, это были бараки для смертников, и когда наша команда оставалась для работы внутри лагеря, то мы видели, как в снег и в дождь, несчастных выгоняют из бараков во двор и надзиратели издеваются над ними, командуют: "Лечь! Встать! Лечь! Встать!", пока люди не теряли сознание, а то и умирали.

Среди надзирателей был один сущий зверюга, мы этого изверга прозвали "Карнаухий", ему одно ухо оторвало на Восточном Фронте. Я все время находился в диком напряжении, а вдруг кто-то догадается и донесет, что я еврей. Или такая страшная вещь как лагерная баня, я ведь обрезанный, увидят и все... И ведь попался я на очередной "фильтрации". В апреле 1944 года лагерное начальство внезапно приказало построить нас в шеренги возле бараков, и мимо каждого ряда проходили пять человек в офицерской форме вермахта, старший из них был в полковничьем звании. Рядом семенил поляк-переводчик. Они всматривались в лица военнопленных, и подозрительных заставляли говорить слова с буквой "р", проверяли, кто картавит, затем приказывали выйти из шеренги и строиться в отдельную колонну, которую немцы направляли в малый лагерь для прохождения телесного досмотра. Во время этой "фильтрации" возле меня остановился поляк-переводчик, внимательно вгляделся в мое лицо и спросил: "Ты жидовский?". Слегка улыбнувшись, я ответил: "Нет, я русский". Поляк тут же обернулся к полковнику, показывая на меня рукой: "Этот похож на еврея!". Полковник , мельком обратив на меня свой взгляд, только выругался: "Руссише швайн!", махнул рукой и пошел дальше вдоль ряда военнопленных. На мгновение я вздрогнул, но оказалось напрасно, мне все же велели выйти из строя и встать в группу подозреваемых. Меня, вместе с другими, под конвоем привели к немцу, "расовому специалисту", но я уже знал куда меня ведут, был готов к подобного обороту, и борясь за жизнь, приготовился к худшему, отдав себя на волю судьбы. Товарищи достали мне маленькую картонку немецкого искуственного эрзац-меда, по цвету похожий на телесный. Я просто положил слой этого эрзаца прямо туда, стараясь так скрыть отсутствие крайней плоти. Подслеповатый очкастый немец приказал мне приспустить шаровары, бросил быстрый взгляд на низ живота, и заключил, что я не "юде". Меня отвели обратно в свой барак, и мои товарищи по взводу, увидев меня живым, как-то растерялись, лишь шепотом произнесли: "Не может быть", потом сказали, что думали, что я уже на том свете.

http://www.iremember.ru/drugie-voyska/v … tsa-2.html

21 июня, в субботу вечером, к нам в часть, привезли в солдатский ларек невиданное доселе для простых красноармейцев «чудо» - пиво в бочонках. Ребята подходили с котелками, покупали пол-литра пива за 20 копеек. Многим из нас оставалось служить в армии последний месяц до демобилизации, и мы сидели в курилке, пили пиво и делились планами на гражданскую жизнь. Ларек работал допоздна, и мы пошли спать только в два часа ночи. А через два часа на нашу часть с неба посыпались бомбы. Потери от первой бомбежки были небольшие, но эмоции, которое мы испытали в это утро, - трудно передать...Это был шок...
Вроде и знали, что война рано или поздно случиться, вроде и готовились к ней - но когда видишь убитого осколками бомб своего товарища, с которым два года в казарме на соседних койках спал, на сердце становиться очень тяжело...Нас готовили побеждать, а получилось, что всем «ордера выдали в Могилевскую губернию»... Уже в пять часов утра к казарме прибежал командир моего автовзвода лейтенант Фролов, вызвал 5 водителей, и приказал -« погрузить на «полуторки» семьи комсостава и вывезти их во Львов». Я был среди названных Фроловым шоферов. В панике, семьи командиров с жалким скарбом погрузились в кузова, и наша «колонна» пошла на Львов. Ехали проселочными дорогами целый день, добрались до Львова, и остановились в центре города рядом с большим костелом. С чердаков по нам стреляют. Дети из семей комсостава лежат возле грузовиков, плач стоит. Решили мы детей напоить, заходим в близлезжащие дома, просим ведро воды - никто не дал !!! Еще «зубы скалили», мол конец вам, «Советы». В принципе, другого поведения мы от них не ожидали, «западники» нас не признавали... Через два дня только удалось погрузить семьи комсостава в «товарняк» уходящий на восток. Вернуться в Городок мы не могли, район базирования бригады уже был захвачен немцами.
Фролов приказал уходить к старой границе. Только через три недел возл Житомира, мы случайно наткнулись на остатки нашей бригады, в которой то уже и танков почти не было. Ребята рассказали, что призывники из западных областей дезертировали в массовом порядке, поведали как немцы умеют воевать, одним словом, - ничего радостного не сказали.

http://www.iremember.ru/drugie-voyska/s … ovich.html

для нас Жуков был мифическим кошмаром. По всему фронту только и ходили рассказы, скольких Жуков под трибунал отдал, скольких по его приказу «к стенке поставили», и скольких комдивов он палкой по хребту угостил. Жукова боялись, но не любили.
Вообще, если бы вы такой вопрос пехотинцу задали, он бы сразу заматерился. Что такое полководец? Это человек, который своим приказом гонит людей на убой, и не важно, что ради святой цели. Какое нам вообще дело было до жизни полководцев и их славы и их ППЖ ?! . Простой солдат ведь не дурак был. Патриотизма хватает на два-три боя, а потом думаешь - есть ли вообще шанс уцелеть. У тех кто воевал под жуковским руководством таких шансов не было...Он где появлялся, сразу «НевскуюДубровку» народу устраивал...
Я один раз нарвался на жуковский кортеж, на Украине дело было . Шли колонной к фронту, а впереди нас пехота на подводах. Решил их обогнать, время было дорого. Пехота уперлась, образовалась пробка на дороге. Навстречу едет товарищ Жуков, с охраной на бронемашинах. Его машины мы знали, да и видеть маршала издалека уже приходилось. Ребята мои мне кричат-« Мишка, беги в лес, он же тебя расстреляет!»...Я остался, все обошлось. Просто не Жуков из машины вышел, а его порученец-полковник...
Муж моей сестры, Павел Вильнер, был на войне командиром саперного батальона. После войны рассказал, как Жуков днепровские переправы организовывал. Выстроил несколько уцелевших после бомбежки офицеров-саперов и сказал : «Если к вечеру мост не будет восстановлен, вы все будете расстреляны !». А то, что в саперном батальоне уже не оставалось людей и техники, - маршала не интересовало. «Хороший» стиль руководства - « верный и сталинский»...
Кто пол- России угробил, тот и национальный герой... «Традиция»...

http://www.iremember.ru/drugie-voyska/s … tsa-5.html

Донеслись звуки стрельбы и бомбежки. Обернувшись, я увидел, что над оставленным нами лагерем кружатся советские самолеты-штурмовики, обстреливают его и бомбят. Нашли военный объект!

http://ldb1.narod.ru/simple4.html

С января 41 года нам в училище начали менять график занятий. Матанализ, английский убрали, зато увеличили количество практических часов. С января 41-го начали ходить в патруль на железную дорогу: пошли эшелоны с войсками. Останавливались, не доезжая до станции, выводили лошадей, а мы оцепляли место. Вместо 6 лекционных часов стало 8–10. Мы почти спали сидя. В конце мая с нашей учебной роты выпустили человек 12 досрочно, присвоив звание лейтенантов. Выехали под Владимир. Там уже были лагеря, в которых были люди, призванные на сборы. Мы переподготавливали запасников. Пошли тогда АВС, СВТ, пулеметы СГ и ротные 50-миллиметровые минометы. СВТ– очень нежная. Там шток: чуть песок попал – его заедало. Нежные. Когда мы отступали, каждый старался их выкинуть и на мосинку поменять. Те, кто снайперил с оптикой, те ее держали, а так – нет. «Максим» – сложный пулемет. У него лента матерчатая: отсыреет – перекашивается. Тяжелый был, но безотказный. ДШК – хороший, безотказный. 50-миллиметровый миномет – их на деревья все повесили: дальность небольшая, толку мало. СГ мало было. ДП – хороший пулемет. Это винтовка. У немцев пулеметы были лучше. Я из них стрелял. У меня потом в машине и немецкая снайперская винтовка лежала – хорошая вещь. Но мы из нее больше по уткам стреляли. Один раз прибил двух, а они нырковые, их и есть нельзя. Зря загубил. Оптика там стояла отличная. Немецкие бинокли были отличные. А наши перед войной выпустили, а там в устройстве подгонки окуляров использовали силумин – ломался в две секунды. Радиостанции у них были лучше. Наши 6-ПК… Я же сам радиолюбитель был! Открываешь ее, а там все на соплях! Даже блоки не смонтированы! Ой-ей-ей! Вот РБ и РБМ – это нормальные станции, 15–20 километров берет.

http://www.iremember.ru/gmch-katiushi/z … ovich.html

– Действительно, мне говорили, что чем ближе к фронту, тем меньше наших грузовиков? То есть, фактически, всю фронтовую работу выполняли именно американские по ленд-лизу «Студебеккеры», «Шевроле»?

– «Шевроле», «Форд», «Форд-марман» – это слабые машины. Самой сильной машиной был «Студебеккер». У нас 115 полков ГМЧ было – все на «Студебеккерах». А вот подвоз – на ЗиСах. Потому что не хватало. «Студебеккеры» еще давали общевойсковым артиллеристам, затем артиллерии резерва. Были полки с СВГК по 100–150 «Студебеккеров» – это где нужно было. Допустим, фронт наступает, и ему срочно нужно подать боеприпасы и бензин. Вот такой полк мог обеспечить сразу целую армию боеприпасами. Затем у летчиков на аэродромах нужно было несколько штук. Это, конечно, обобщение такое – чем ближе к фронту, тем больше. Надо сказать проще, что американская машина выручила нас, и очень даже выручила.

http://www.iremember.ru/gmch-katiushi/p … tsa-5.html