Гарри ЛЮБАРСКИЙ (Чикаго)
КТО БЫЛ "ШТИРЛИЦЕМ"?
В Москве в прошлом году пышно отпраздновли 25-летний юбилей всемирно известного сериала "Семнадцать мгновений весны". Этому знаменательному событию были посвящены его очередная трансляция по телевидению, встречи с оставшимися в живых его создателями, множество газетных статей, ряд документальных фильмов. Этот сериал является и, наверно, еще долгие годы будет являться рекордсменом по количеству зрителей. Несмотря на многократные повторы, во время его показа до сих пор пустеют улицы не только больших городов, но и затерянных в глуши аулов, хуторов, деревень и рабочих поселков. Его смотрели и любили все - и зеки, и генсеки. Да и как, на фоне захлестнувшей телевизионный экран тех лет серятины, мог не нравиться лихо закрученный сюжет, мастерски написанный сценарий, блестяще подобранный состав исполнителей, затрагивающая самые чувствительные струны человеческой души музыка. Специальным указом Президиума Верховного Совета СССР практически все основные участники фильма были награждены орденами, а Вячеславу Тихонову, первому из киноактеров, было присвоено высокое звание Героя социалистического труда. Но случилось это не после премьеры, которую официальные критики на всякий случай встретили в штыки, а значительно позднее.
В не так давно вышедшей книге полковника внешней разведки КГБ Э.Шарапова "Две жизни" есть любопытное объяснение этому факту. Согласно рассказу одного из самых доверенных и способных помощников Брежнева А.Александрова-Агентова, окончательно одряхлевший к концу жизни Леонид Ильич, в очередной раз просматривая свой любимый фильм, уже не мог отличить правду от вымысла и однажды после очередного сеанса спросил у присутствовавшей на просмотре челяди: "А мы наградили Штирлица?" Ответом на вопрос было смущенное молчание, которое вывело Брежнева из себя, и он тут же распорядился дать Штирлицу звание Героя. Ослушаться никто не мог. Из несколько необычного положения нашли выход, наградив Тихонова и, естественно, его коллег.
Многие годы миллионы телезрителей волновало, был ли у Штирлица прототип, или это - собирательный образ. Сейчас, когда многое тайное стало явным, можно с уверенностью сказать, что несмотря на всепроникающие способности советских разведчиков, сумевших внедриться в западных странах и США в качестве бизнесменов, журналистов, правительственных чиновников, военнослужащих, инженеров и даже послов, "устроиться" на работу в гестапо и СД не удалось никому. Тамошние отделы кадров зря свой хлеб не ели и проверяли всю подноготную претендентов, а не только пролетарское происхождение и чистоту кровей.
Однако, "глаза и уши" в святая святых имперского ведомства безопасности - тайной политической полиции (гестапо) советская разведка имела. О них и пойдет наш рассказ.
Этим глубоко законспирированным информатором был гауптштурмфюрер СС, криминалькомиссар контрразведывательного отдела, ветеран гестапо и охранных отрядов Вилли Леман, работавший под псевдонимом "Брайтенбах". Он родился в 1884 году в семье учителя. Не снискав лавров на школьной скамье, Вилли поступает учеником в столярную мастерскую. Затем следует служба на военном корабле, отмеченная наградами за усердие и находчивость. Полученная на флоте блестящая характеристика обеспечивает ему в 1911 году прием на работу в берлинскую полицию, где он быстро проявил необычайные способности к сыску. В результате он переводится в отдел контрразведки столичного полицай-президиума и в 1920 году становится начальником канцелярии, то есть третьим по значимости лицом в отделе, в чьем ведении находится наблюдение за иностранцами, в том числе служащими посольств и консульств.
Сотрудничать с советскими разведывательными органами Леман начал по собственной инициативе. Ему было наплевать на призывы к всеобщему равенству и братству. Обладая психологией рядового немецкого бюргера, он руководствовался одним желанием - побольше заработать. Благодаря именно этому побудительному мотиву, толкнувшему его на предательство, он честно, с чисто немецкой пунктуальностью и скрупулезностью отрабатывал получаемые ежемесячно 580 марок, что по тем временам было весьма и весьма приличной суммой. Кстати, по отзывам многих бывших руководителей КГБ, агенты, работавшие на материальной основе, чувствовали себя гораздо спокойнее и увереннее, совершали меньше ошибок и приносили своим нанимателям значительно больше пользы, чем их идейные коллеги.
Но вернемся к Леману. Его предложение о сотрудничестве было на первых порах встречено в Центре с недоверием и подозрением. Однако вступивший с ним в контакт и осуществивший вербовку выдающийся советский разведчик Василий Зарубин, сумел разглядеть в предложившем свои услуги полицейском не провокатора, а ценного агента, и не ошибся. Леман начал работать, и в Москву пошел поток информации, которой воистину не было цены. В ней содержались данные об основных направлениях деятельности, подготавливаемых операциях, действующих шифрах и кодах, секретной переписке, служебных перемещениях не только в главном управлении имперской безопасности (РСХА), но и в армейской разведке (Абвер). В архивах Лубянки до сих пор хранятся 14 томов полученных от Лемана отчетов и документов.
Но это было еще не все. Леман безукоризненно обеспечивал безопасность действующих в Берлине советских разведчиков, своевременно предупреждая их о надвигающейся опасности. Благодаря ему на этом участке невидимого фронта в течение 12 лет не было ни одного провала, ни одного ареста. Когда Леман получил новое назначение - наблюдать за военной промышленностью, в Москве знали все о строительстве новых и реконструкции действующих оборонных предприятий. Все то, что приходило от Лемана, было тщательно подготовлено, четко и лаконично изложено и на все 100% соответствовало действительности. О дезинформации и обмане не могло быть и речи. Леман работал исключительно добросовестно и честно. Большая заслуга в этом принадлежала его непосредственному куратору Зарубину.
Леман мог бы принести еще больше пользы, если бы не начавшиеся в 1937 году самоуничтожительные акции. Один нарком, сменив другого, с одобрения "отца всех народов" вырезал под корень почти всех своих предшественников. По указанию Берии Зарубин был вызван в Москву на расправу и чудом уцелел. Получив понижение в должности, он был практически отстранен от практической деятельности. Его звездный час - работа резидентом в США - был еще впереди. А пока из-за плохо обученных и малоопытных агентов, направленных вместо него на связь с Леманом, начались нестыковки, о которых он с горечью сообщал в Центр. Весной 1939 года связь с ним вообще прервалась.
Итак, накануне войны сложилась парадоксальная ситуация, когда своими же руками была уничтожена разведывательно-диверсионная сеть, готовая к действиям в тылу наиболее вероятного противника. Все приходилось начинать с нуля. И вот уже сам Берия бросает на поиски Лемана лучших из сохранившихся профессионалов. Поиск увенчался успехом. В сентябре 1940 года Коротков находит пропавшего агента. Связь восстанавливается, и потоки новой информации устремляются в Москву. О ее ценности можно судить хотя бы по дословно переданному докладу начальника РСХА Гейдриха, посвященному подрывной деятельности СССР против Германии.
19 июня 1941 года Леман последний раз выходит на связь. Через сотрудника посольства он сообщает о том, что рейхсвером получен приказ 22 июня в 3 часа утра вступить на территорию приграничных республик. Резидентура подобные сообщения передавать боялась, получив от своего начальства разнос за якобы ложные сведения. Война началась.
В первых числах июля весь состав Советского посольства был эвакуирован в Москву, связь вновь прервалась, на этот раз навсегда. Новоявленные "умники" из берлинской резидентуры, возглавляемой родным братом одного из ближайших сподвижников Берии Амаяком Кобуловым, не удосужились подготовить контакты с Леманом на случай войны. Потеря была столь невосполнимой, что Берия снова организует поиск агента. В мае 1942 года специальным самолетом на связь с Леманом направляется курьер-парашютист. Он благополучно приземлился, проник в Берлин, но был выслежен, арестован и на допросе выдал гестаповцам место встречи с Леманом, о котором он успел договориться с ним по телефону. Леман был схвачен своими же коллегами и без суда и следствия расстрелян. Его начальство спешило скрыть факт предательства. Там тоже боролись за чистоту рядов. За свою верную, хоть и оплачиваемую службу, в отличие от многих, Леман не получил посмертно никакой награды. Долгое время имя его тщательно скрывалось, и практически лишь в прошлом году вышло из небытия.
Плевок в лицо за свою верную службу получил и его куратор, восстановленный во всех правах и дослужившийся до генерал-майора Зарубин. На праздновании очередного юбилея органов он был первым в списке представлен к званию Героя Советского Союза, которое по праву заслужил. Но серый "кардинал" Суслов, визируя представление, вычеркнул Зарубина из списка в связи с тем, что ему уже было за семьдесят. Кремлевские "небожители" приняли тогда решение награждать в таком возрасте только себя. Вычеркнуть его из списков - вычеркнули, а дать взамен какую-нибудь другую награду забыли.
На этой грустной ноте заканчивается мой короткий рассказ о людях, воплотивших в себе многие черты выдуманного Юлианом Семеновым и талантливо сыгранного Вячеславом Тихоновым героя, чье имя стало нарицательным в стране, которую мы вынуждены были покинуть.
"Вестник" №7(214), 30 марта 1999
http://www.vestnik.com
